Против течения

Мне всё-таки хотелось услышать от него правду. Не какие-то там экивоки, а обоснование того, что мы должны жить, как прежде. Относиться друг к другу, как прежде, и отдельно пожелание мне – быть такой, как прежде.

– Если бы это было так, я бы тоже кинулся спасать женщин, попадающих во всякие там переделки. Как, например, сделала ты. Так кому всё же из нас скучно?

Причём здесь скука? То есть, всё, что я делаю по его мнению не так, объясняется только скукой? Тем, что мне «делать нечего»? Обсуждение моего поступка недельной давности пошло по второму кругу, и я перевела разговор.

– Всё-таки, почему тебе не нравится мое платье?

– Потому, что оно привлекает внимание.

– Считаешь, женщина своим видом не должна привлекать внимание?

– Замужняя немолодая женщина – однозначно, нет!

После таких слов хочется заплакать. Рыдать в голос. Странно ведь, что и муж, и подруга не сговариваясь дудят в одну дуду. Я – старая, и моё место за печкою! А почему он не разу не сказал о себе, что он старый? Сорок восемь лет! Можно тоже поупражняться. Говорить, например, что ему уже под полтинник!

Но мне такое и на ум не пришло, а вот Иван своими замечаниями будто по щекам меня хлестал. Будто застал меня при попытке стащить у него золотые запонки. И сразу показалось, что у меня в жизни всё так плохо… Остается только лечь и помереть. Или заняться арифметикой.

Итак. Человек – в частности, женщина – живет в среднем восемьдесят лет. Из них – шестнадцать лет пребывает в состоянии взросления, во время которого её гнёт и корёжит: трудный возраст, перестройка организма, то есть, пубертатный период. От восемнадцати до двадцати пяти – возраст невесты. Примерно, конечно. После тридцати начинается старение. То есть, из отпущенных ей восьмидесяти лет женщина живет без претензий со стороны окружающих, в полном осознании себя взрослым человеком, но при этом не задвинутым в угол, всего каких-нибудь семь лет? Потом, дети, пеленки-распашонки, не успеешь оглянуться, тебе за тридцать, и ты уже не котируешься. В то же время мужчина может быть женихом, пока не помрёт. И где же тут справедливость?

Почему сорокатрёхлетняя женщина – немолодая? Она же и не жила ещё! А её уже все вокруг пытаются списать в архив. Сунуть в сундук, где она до старости будет пылиться среди поношенных вещей в каком-нибудь тёмном углу.

Не знаю, чего вдруг у меня вырвалось.

– Как ты считаешь, Илона – тоже немолодая?

Этот вопрос повёрг Ивана в ступор. Ага, значит, в её отношении он ни о чём подобном не задумывался?! И джинсовое мини-одеяние на ней тоже воспринимал как само собой разумеющееся. В чём же тогда дело?! Чуть было не подумала: чем я хуже, но запретила себе об этом думать. Лучше думать: я лучше!

– Если бы ты знал, – вслух сказала я ничтожную часть своих размышлений, – как много дел мне хочется попробовать, и где только ни хочется побывать.

– Например?

Иван только брови приподнял. Он не стремился тратить энергию даже на удивление. Странный у меня муж. Прибежал ко мне с другого конца города, только испугавшись, что некто с большим букетом на меня покусится, и вот, взяв за веревку, которой я была привязана к колышку как пасущаяся на одном месте коза, он тут же успокоился.

И вдруг…

– Юлиана, надо же, мы опять с вами встретились, я ведь говорил! – раздался уже знакомый голос и передо мной предстал Владимир Зеленский, прямо-таки излучающий радость. – Не подумайте, что я за вами слежу…

– Но это – судьба! – с яростью в голосе продолжил за него Иван.

Мне оставалось только удивляться тому, как моментально «въехал» во всё мой муж.

– Примерно, что-то вроде этого, – согласился тот. И вопросительно посмотрел на меня: мол, кто это? И имеет ли он какое-то право… качать права?

– Это мой муж, – спокойно пояснила я, – Иван Григорьевич.

И почему бы мне не быть спокойной? Разве я в чём-то виновата? Мы действительно встретились случайно, хотя Зеленский, видя, что я сижу с мужчиной, мог бы и не подходить. Ей-богу, простой, как хозяйственное мыло! Я ничего не боялась, но мой муж стал нервничать от того, что заприметил возле меня постороннего мужчину, и мне не хотелось, чтобы он продолжал выяснять со мной отношения. Чего, спрашивается, дергать тигра за усы?

Оказывается, я его недооценила. Своего мужа. Он встал из-за столика, за которым мы сидели, и прошипел моему новому знакомому:

– Что, любовничек, явился? Не ожидал встретить здесь, так сказать, законного обладателя?!

Зеленский почему-то уходить не спешил и на реплику охотно откликнулся.

– По-моему, вы торопите события. Я бы, конечно, не возражал, но мы с вашей женой только неделю назад познакомились. Конечно, у молодых неделя – это целая вечность, но мы – люди зрелые, нам, как вы справедливо заметили, для узнавания нужно гораздо меньше времени…