Против течения

Мы оба обернулись, студент с удивлением, а я с недоумением. Человек был мне неизвестен, или мне приходилось встречаться с ним прежде, но у меня просто плохая память на лица? А если и приходилось, то откуда в его обращении чуть ли не фамильярность?

– Извините, я пойду, – сразу заторопился Александр, – мы сможем завтра договорить?

– Обязательно. Только послезавтра, моя лекция у вас – послезавтра, – поправила я и обернулась к мужчине. – Мы с вами знакомы?

– Знакомы, – кивнул он. – Увы, мир тесен. Но я не нарочно. Я и в самом деле торопился… Что поделаешь, я по жизни хулиган…

– Прокатилась дурная слава, что похабник я и скандалист! – в тон продекламировала я. Потому что наконец вспомнила, это тот самый водитель, что поцарапал мою машину, да ещё и бросил мне в лицо пять сотен долларов.

– О, да вы не только зарубежную литературу знаете!

Как говорят мои студенты, это просто беспредел! Недаром он мне не понравился с первого взгляда… своим хамством и уверенностью, что всё можно купить.

– Почему вы сразу стали задираться? – возмутилась я. – Как и в тот раз. Ведь вы были виноваты, а вели себя так, будто виновата я. Что ещё вам от меня надо? Полицейские требуют от вас характеристику с места ДТП?

Он как будто опомнился.

– Вообще-то я искал вас. Целый месяц, между прочим.

Любимое выражение Илоны: мужик ходит косяком. В других обстоятельствах я могла бы гордиться: только с одним мужчиной разберёшься, а на горизонте уже другой.

– Не говорите ерунды. Искал он! Можно подумать, мы ещё как-то с вами связаны, кроме того дорожного столкновения.

Он опустил голову и крякнул, будто собираясь с силами.

– У нас и в самом деле маленький город… Короче, моя дочь мне вас показала: у неё хвосты, а денег, говорят, вы не берёте… И тут я вспомнил, где вас раньше видел…

– И убедились, что деньги я беру? – полувопросительно продолжила я, – он меня просто активно раздражал. – Если бы вы не признались, я бы так и не узнала, что вы отец Ксюши Тороповой. Ну, держись, Ксения, теперь я начну тебе мстить за отца!

Он вздрогнул от моих слов и недоверчиво всмотрелся: а вдруг я не шучу?

– Откуда вы знаете, что я… У вас что, моя дочь – единственный должник?

– Не единственный, но такие же рыжие волосы – я имею в виду, не крашенные – только у неё.

– Ксюха права, вы и в самом деле умны.

– Не знаю, насколько я в вашем представлении умна, но в наблюдательности мне не откажешь, не правда ли? Не только вы самоуверенны, да, господин Торопов?

– Лев Владимирович.

– И что вы от меня хотите, Лев Владимирович?

– Не поужинаете ли вы со мной, Юлиана Дмитриевна?

Я так и замерла, кажется, с приоткрытым ртом. Но быстро пришла в себя. Торопов определенно живёт и действует на пятой скорости. При моей второй. Независимо от дорожного покрытия. Не может сразу же всучить мне доллары, ничтоже сумняшеся зовёт в ресторан. А там, видимо, как обстановка покажет.

Надо его слегка тормознуть. Я снова почувствовала себя преподавателем – как если бы нужно что-то объяснить непонимающему студенту.

– Не можем мы всё-таки не копировать американцев. Это у них в фильмах чуть что, так и давайте поужинаем. А просто так, без участия желудка, ваш вопрос не решить?

Он усмехнулся, не сводя с меня глаз. Испытывающе. Как будто хотел сказать: говори, говори, всё равно я тебя достану.

– Чем вас не устраивают американцы? Ведь у нас-то, увы, не в обычае просто так незнакомым людям посидеть рядом в ресторане, поговорить о делах. Чего же тут плохого?

– Ничего. Наверное, потому, что у нас говорится: когда я ем, я глух и нем. Имеется в виду беседовать не за едой.

– Это выражение давным-давно устарело. В противном случае я не знаю, как ещё по-другому можно общаться деловым людям… А кофе попить где-нибудь – тоже нельзя?

– И поговорить? – съехидничала я.

– И поговорить.

– Ладно, вам повезло. У меня как раз «окно» двухчасовое. Очень неудобно составлен график занятий. Всё потому, что теперь я не дружу с нашей Ириной Викентьевной…

– Кто она такая? – грозно осведомился Торопов.

– Так, одна заведующая учебной частью, – засмеялась я.

Кстати, раньше я с Ириной Викентьевной была в хороших отношениях. То есть, нарочито хороших. Просто никто из преподавателей не хотел с нею связываться. А тут с некоторых пор я расхрабрилась и не стала перед нею расшаркиваться, и вот – итог! У нас на кафедре говорят, не так страшен черт, как его малютка. Это что же получается, плыть против течения не только сложно, но и опасно? Такая как Ирина загнобит, не моргнув глазом…

А ещё во мне проклюнулось чувство удовлетворения: теперь Лев Владимирович от меня зависел. По крайней мере, он обратился ко мне с просьбой. Можно было бы гневно осудить его хамское поведение, или ответить ему тем же, но будем снисходительны: может, человек и вправду куда-то страшно торопился. Не то, чтобы его зависимостью я собиралась как-то пользоваться, но на этот раз ощущала себя куда уверенней.