Против течения (сборник рассказов)

Пообедали в тесном, дружественном и почти семейном кругу. Роза Наумовна была такой же прекрасной поварихой, как и Серёжина мама (Кушай, кушай, Серёженька! Наедайся впрок! Под старость тебе придётся самому варить для себя перловую кашу). Еврейская кухня тоже оказалась замечательной, вполне по силам любому русскому дублёному желудку. Серёжа, изредка поглядывающий на красавицу «Лёню» был, что называется, в ударе. Он рассказывал самые забавные истории из своей заповедной жизни с таким упоительным восторгом, с таким красноречивым искусством, что даже сам иногда подумывал: «Эх, жалко, что с нами нет моей любимой учительницы литературы Александры Семёновны. Она бы сейчас с почтительным восторгом стенографировала их для «Всемирной литературы».

Из всех его рассказов, помимо живописного антуража, выпукло и зримо выступал образ скромного, послушного и приличного мальчика Серёжи, не только любящего своих родителей, но и уважающего всех встречающихся на его пути взрослых. Под конец образа Серёже даже несколько опротивел этот так разрисованный им трафаретный отличник и паинька «Серёжа».

После обеда Роза Наумовна и Эвелина ушли на кухню мыть посуду и, что греха таить, обсуждать нового... да не нового, а первого и единственного Лининого знакомого этого страшного, даже ужасного по временам мужского пола.

Аркадий Иосифович дружелюбным жестом пригласил своего молодого гостя «разыграть партейку» в шахматы. Серёжа, никогда не отказывающийся ни от каких видов единоборств и имеющий некоторое представление об особенностях шахматной игры, с энтузиазмом опрометчиво согласился.

Он, к своему глубокому разочарованию, проиграл три партии подряд в самом начале. Поглядев на его расстроенную физиономию, добрый Аркадий Иосифович чуть сам не прослезился, вздохнул сочувственно, подошёл к книжному шкафу, порылся там немного и, вернувшись к шахматному полю, протянул Серёже две среднего формата книжечки.

–      Серёжа, вы не расстраивайтесь. Все партии вы проиграли совсем не благодаря моему шахматному искусству, а благодаря тому, что я вот по этим книжечкам выучил так называемые дебютные ловушки и ловко использовал их против вас. Все эти дебюты: испанскую партию, ферзевый гамбит, славянский гамбит, новоиндийскую и староиндийскую защиты и другие, годами разрабатывали самые сильные шахматисты мира, ловушки тоже не с неба свалились, всё людьми придумано. Так что, когда вы изучите эти две книжки... Как у вас с памятью?

–      «Евгения Онегина» помню наизусть.

–      Ого! Вы очень быстро всё освоите и тогда, я почти уверен в этом, мне придётся туго... И, кстати... Какие у вас планы на будущее?

–      Сейчас я готовлюсь поступать на механический факультет ЧПИ. Там у меня старший брат Юра учится.

–      Серёжа! Я знаю про этот факультет. Он, во–первых, секретный, а, во– вторых, кроме повышенной стипендии, туда ещё и очень большой конкурс. На строительный факультет будет поступить гораздо легче. Кстати, декан этого факультета – мой бывший однокурсник и приятель. А на механический факультет поступить будет очень тяжело. Ты–то как школу закончил?

–      На экзаменах я, Аркадий Иосифович, все восемь экзаменов сдал на «отлично».

–      Ого! Так ты, значит, золотой медалист? Это совсем меняет дело!

–      Нет, Аркадий Иосифович, я – не медалист, мне там не только четвёрок, а даже и троек наставили за год.

–      Что?! Да они там, в школе что, совсем все с ума посходили?

Выпускник сдаёт все экзамены на «отлично», а его оставляют ни с чем! Что–то я даже не верю в это. Я хороню знаком с Иваном Михайловичем, директором первой школы, прекрасный и умный человек, толковый руководитель, мы там уже начали подготовительные работы, проект готов, будем строить для него новую школу, а то старые развалюхи могут в любой момент просто рассыпаться. Я, Серёжа, ничего не понимаю.

–      Аркадий Иосифович, всё очень просто. Я живу в двадцати двух километрах от школы, транспорт ходит нерегулярно. В общем, я пропустил почти половину школьных уроков, готовился и учился самостоятельно дома. Потом у меня был конфликт с учительницей литературы из–за Маяковского...

–      Да я сам этого Владимира Владимировича на дух не переношу! – неожиданно взорвался такой миролюбивый человек как Лёнин папа. – И это всё?

–      Нет, у меня ещё была драка с комсомольцами.

–      Тоже из–за Маяковского или ещё хуже, из–за Демьяна Бедного?

–      Нет. Они просто заманили меня на пустырь...

–      И исколотили тебя как представителя «несоюзной» молодёжи? Ну, и стервецы!

–      Нет, Аркадий Иосифович, это я всех избил и уложил кровавые сопли глотать на земле.

–      А сколько их было?

–      Да всего пятеро...

–      Что? А ты, Серёжа, не преувеличиваешь?

–      Нет, что вы, Аркадий Иосифович, я вообще врать не умею. – соврал, не моргнув глазом, наш герой. – Меня же папа обучил всем приёмам разведчика–диверсанта.

–      А, кстати, Серёжа, кто твой папа? Линочка только твою маму видела, так ей восхищалась, говорила, что твоя мама – просто изумительная красавица.

–      Ваша Эвелина тоже очень красивая...