Против течения (сборник рассказов)

Добрая Маша, может быть, и думала о том «высоком», о чём с таким вдохновением распинался будущий конструктор Серёжа, но сам «конструктор» лихорадочно думал совсем о другом: о самом желанном и волнующем, заставлявшем буквально трепетать его испорченную и подлую душонку, то есть о самом «низком». Ему всё время хотелось подхватить Машу на руки и унести её куда–нибудь... подальше от завистливого людского племени, жить с ней в самой отдалённой глухой пещере, окружённой дремучим лесом и надёжной охраной – собственной волчьей стаей.

Наконец они нашли подходящую полянку. Маша увлечённо занялась хозяйственными хлопотами, а Серёжа смотрел вниз на открывшиеся его внимательным глазам просторы. Да, в Миассе есть чем полюбоваться любому, самому искушённому знатоку природных красот! (Мы же недаром предлагаем перенести Столицу нашего Государства из зловонно–алчной и лицемерно–ненадёжной Москвы куда–нибудь на Урал, где всё так надёжно и крепко: и горы, и леса, и люди).

Как они с Машей весело и беззаботно шутили, как наперебой рассказывали друг другу свои весёлые истории, запивая всё это сладчайшим крепким чаем и закусывая вкуснейшими и ароматнейшими пирожками и шанежками! Как им было хорошо! Как они были счастливы!

Потом они бегали по склону, бросая на бегу друг в друга белоснежные уральские снежки, потом они обнимались и целовались...

Серёжа, истомлённый... нет, просто измученный долгим ожиданием, совсем ошалел от страстного желания, а Маша... она, возможно, увлечённая игрой, даже и не успела подумать о чём–нибудь плохом...

И гроздья рябины упали

На тёплый подтаявший снег...

Всё лучшее было вначале...

.. .до скрипа житейских телег.

...Когда они спускались с горы в заселённую ничего не подозревавшим народом долину, Маша смахивала со своих щёк невольные слезинки, Серёжа брал её за руку и целовал как бы в глубоком раскаянии.

Маша молчала. Нашкодивший Серёжа тоже помалкивал. Наступили сумерки. Маша поспешила к себе домой, а призадумавшийся герой наш тихо поплёлся к себе в интернат...

После этого, памятного для них обоих, похода в лес они даже не разговаривали друг с другом. Сидели на уроках рядом, молчали, только изредка переглядывались как бы затуманенными печальными глазами. Маша с четвёрок съехала – неожиданно для педагогов – на двойки. Тетрадки у Серёжи домой она не брала, сама, видимо, потеряла всякий интерес к решению каких–то нелепых и откровенно бессмысленных школьных задач.

Серёжа тоже не обременял себя школярским усердием. Он только молчал и думал. Вечерами в интернате он внимательно читал одну очень познавательную и актуальную книгу. Называлась эта книга «Уголовный кодекс»... «Что день грядущий нам готовит?» Страшнее всего – Неизвестность.

И только в конце следующей недели, прямо на уроке, Маша повернулась к Серёже, улыбнулась как-то заговорщически и прошептала ему на ухо:

– Серёжа, а когда мы опять пойдём в лес гулять?

Серёжа чуть не закричал от счастья, чуть не вскочил с парты от такой неожиданности. Он еле удерживал себя от искушения тут же, на уроке, обнять и расцеловать свою Машу.

Может быть, это была самая счастливая весна не только для него, но и для так неожиданно повзрослевшей Маши!

«Смiються, плачуть солов'i

I б'ють тенями в груди:

«Цiлуй, цiлуй, цiлуй ii

Знов молодiсть не буде!»

(Ну, скажите нам, пожалуйста, что в этом мире было Прекрасного, и что не подошло бы когда-нибудь к своему естественному концу?!).

В конце учебного года ученикам 22–й школы объявили, что в их школе больше не будет 9–го и 10–го классов. Всем, кто захочет учиться дальше, придётся рассеяться по родной и благодатной Миасской долине. А Серёже приходилось прощаться не только с этой школой и с этой партой, ставшей колыбелью их с Машей любви, но и с родным интернатом. Словом...

Не бойтесь в жизни перемен.

Нас губит постоянство!

Сначала было трудовое таёжное лето. Потом суматошные хлопоты, связанные с переходом в другую школу... Словом, закрутился наш Серёжа как глупая белка в бесконечном колесе и, может быть, опять потерял что–то дорогое и спасительное для него в суете этой нелепой и быстротекущей жизни.

Только через пять лет, когда Серёжа приезжал в Миасс погостить у своего брата, работавшего в Ракетном Центре, он, совершенно случайно, недалеко от вокзала, увидел свою Машу.

Маша шла рядом с каким–то смирненьким на вид и тщедушным очкариком, катила перед собой детскую коляску, а «очкарик» держал за руку шустрого пацанёнка лет четырёх и что–то выговаривал ему за его непоседливое непослушание.

Наш «герой» Серёжа как бездомный и нашкодивший пёс рванулся в сторону и скрылся в чьём–то палисаднике. Когда это счастливое на вид семейство проходило мимо, Серёжа, как самый последний заклеймённый греховодник завистливо провожал их своими постаревшими блудливыми глазами.