Против течения (сборник рассказов)

–      Нет, что ты, Серёжа, я не только грести, но и плавать–то по^чти не

умею.

–      Ничего страшного, Катя! – утешил её Серёжа – Зато вы, московские изнеженные и легко ранимые существа, так славно умеете рассуждать о том, что недоступно вашему пониманию... А ты не боишься со мной ехать через глубокое озеро?

–      А ты разве меня не спасёшь?

–      Спасу, конечно. Один раз нас с сестрой тут какие–то хулиганы перевернули, но мы добрались до острова. Сестрёнка у меня – молодчага!

–      А сколько ей лет?

–      Перешла во второй класс. Отличница.

–      А у меня ни брата, ни сестры нет. Скучно одной. Родители всё время заняты. Даже поговорить не с кем. – сочла возможным сидящая на корме будущий педагог Екатерина Антоновна пожаловаться на свою одинокую судьбу усердно налегающему на вёсла ученику уже девятого класса.

Приплыли на остров. Солнышко светило. Погода была самая замечательная. Лодку подтянули на песчаный берег. Катя разложила на зелёной травке свои вещицы. Серёжа отошёл за кусты оглядеться. Когда он вернулся... Катя стояла на песчаном берегу, смотрела на отдалённый кордон... Была она... в чём мать родила! Фигура у ней!.. А вид сзади... просто замечательный!

Серёжу что–то потянуло изнутри, он стал лихорадочно сбрасывать с себя одежду и обувь, потом подумал немного, закинул трусы на куст и решительно, прерывисто дыша, почти побежал к стоящей у берега, заложившей руки за голову, осиянной уральским солнцем, прекрасной московской Афродите. Он сразу, с разгона, начал, как безумный целовать её лебединую шею...

(Уважаемые читатели! Если бы в далёкой нашей юности у нас хватило ума, и мы поступили бы на так популярный сейчас порнографический факультет, мы описали бы вам всё, но мы, сдуру конечно, получали высшее образование на аэрокосмическом факультете и можем рассказать вам профессионально только о том, как проектируются камеры сгорания и турбонасосные агрегаты, как подбираются горючее и окислители, как планируются траектории полётов, почему наши боевые заряды могут попадать в форточки на другом конце земли, над чем работают сейчас в наших самых секретных лабораториях... Но разве вам это будет интересно?!).

Очень скоро до нашего тщеславного героя дошло, что то, что было у него со своими интернатскими подругами и одноклассницами, было всего лишь начальной дошкольной подготовкой. Настоящую Академию Любви пришлось нашему Серёже заканчивать в яростных объятиях ненасытной московской львицы. Началось такое... ну, примерно как в ракетной камере сгорания во время полёта в Чистилище.

...Через несколько дней внимательная и заботливая Серёжина мама заметила ему во время обеда:

–      Серёжа, ты совсем отощал со своим спортом. Кушать надо побольше. Вот, возьми ещё две котлетки... И теперь будешь брать с собой в походы паёк: хлеба, сала, яичек, рыбу и овощей, а то совсем ноги протянешь! (Спасибо тебе, дорогая мамочка, ведь ты спасла своего непутёвого сына от неминуемой гибели! Он уже, можно сказать, и ноги–то еле–еле передвигал! Да, тяжёлым «спортом» пришлось заниматься на каникулах нашему герою! Но он выжил, не сгорел в лихорадочном огне Любви!).

Иногда они, Серёжа и Катя, в редких перерывах между занятиями «Спортом», беседовали и о превратностях жизни, загорая на песочке и слушая плеск неугомонных кисегачских волн. Хорошо им было на острове! Никто их не беспокоил и никто не мешал им безудержно и лихорадочно наслаждаться друг другом. Однажды Серёжа в шутку спросил свою наставницу в изысканной науке интимных отношений:

–      Катя, а тебе родственники ещё женишка тут не подобрали?

–      Да нет пока. Офицеры местные почти все женаты, срочнослужащие всё больше чернота какая–то, поганый народ.

–      Это почему, Катенька?

–      Врут много.

–      Я тоже, Катенька, люблю приврать и фантазировать.

–      Ты, Серёжа, врёшь ради искусства, чтобы людей порадовать, а они – рады выгоды. Одним словом, чурки.

–      Катя, а ты знаешь, сколько у нас тут за колючей проволокой женихов мечтает о такой сладенькой красавице как ты. Может быть, там сейчас какой– нибудь Фёдор Михайлович Достоевский сидит и думает, как вправить мозги нашему глупому народу и направить его на свой, истинный путь.

–      Ах, Серёжа, Фёдорам Михайловичам нужны секретарши, а я... совсем другое.

–      Но ты же такая красивая!

–      Серёженька! Мне очень хорошо с тобой. Ты – самый лучший. Только не зазнавайся и никому не говори об этом. А я знаю, что если через двадцать лет ты случайно встретишь меня, то пройдёшь мимо и даже не вспомнишь, как я любила тебя на этом нашем острове!

–      Нет, Катя, у меня хорошая память.

–      Это хорошо, Серёжа. Не забывай меня никогда.

Серёжа подумал немного, поразмышлял о причудливых превратностях своей судьбы и неожиданно спросил погрустневшую вдруг Катеньку:

–      Катя, а у тебя дети будут?

–      Нет, Серёженька, я же предохраняюсь. Зачем мне без мужа дети?

–      А как это «предохраняешься»?

–      Серёжка! Ну до всего тебе дело есть! Не думай об этом, это – наши женские секреты, а ты ещё... Знаешь, что я думаю?

–      Нет, а что?