Против ветра! Русские против янки

Под приказом стояли подписи.
Подлинные подписи — в чем журналисты убедились, а дипломаты нейтральных стран и союзников Конфедерации могут убедиться, как только пожелают. Также всем заинтересованным лицам предлагаются дагерротипы с указанных бумаг.
Стало интересно — а как к такой славе относится Алексеев? Но он куда-то пропал… а ведь перед рейдом был в городе! Неужели Далгрен-младший отчасти преуспел? Визит в русское посольство ничем не помог. Барон Стекль разводит руками:

— Ищем, мисс.

Такой найдет! Нет, все самой… И лично — в том числе. Кровь? Теперь она умеет правильно прищуриться и не увидеть ничего лишнего! Только сейчас половина Ричмонда — госпиталь. Ополчение выполнило свой маневр: наступление беспорядочное. Наступление кровавое. Но — слава Господу! — наступление победоносное.

Мелькают больницы. За спиной — неслышное: «Кто говорит — боится крови?» Боится, сестрички, боится. Просто научилась не видеть. Для вас, к примеру, возле операционной кювета с ампутированными руками и ногами. Для нее — с чем-то непонятно-неважным. До тех пор, пока она не получит ответа на вопрос.

— Русский капитан, мисс? Не видели.

Так везде. Не видели. Не встречали.
Неужели опоздала? Но ведь нельзя разом передавать батареи и разыскивать раненого… кого? Друга. Да, друга и боевого товарища! Она лейтенант, он капитан, тут все в порядке. И дело — сначала. Русские воины это хорошо понимают. «Тогда считать мы стали раны, товарищей считать…»
Но вот наконец:

— Русский? Бредит тут один непонятными словами, и вроде не поляк… Он полковник, но ведь капитаны, бывает, превращаются в полковников!

Да. Он. Без сознания. Дышит.

— Его можно перевозить?

— Да. Но лучше — в хороший госпиталь.

— В Чарлстоне хорошие врачи. Путь по железной дороге он вынесет?

По той самой дороге, которую он отстоял.

— Да.

— Тогда я его забираю…

Поставить в известность мистера Мэллори или посланника Стекля ей и в голову не пришло.

И вот — перестук колес. Та-тан, та-тан, та-тан… Все хорошо, все хорошо, только много убитых и раненых. А еще больше тех, кто остался на батареях. Целованную Джеффом Дэвисом руку теперь хоть не мой никогда. Но и Джефферсон Дэвис, и Джексон думают, что это — последний подвиг завода Уэрты. Думают, что производство встанет. Или хотя бы снизится. А вот и нет! Сейчас много добровольцев с плантаций, и не всем же им редуты рыть. Конечно, квалификации у бывших слуг с плантаций никакой. Но что-то можно придумать. Например, разделить работы на операции попроще. Конечно, придется перестроить производство. Может, будет спад — но временный. А потом удастся даже нарастить выпуск!

— Мисс Берта, он очнулся!

Значит, бегом к постели больного друга. Белое от потери крови лицо. Приподнятые уголки губ. Присмиревшие руки.

— Ты… приехала… за мной?

— Вот еще! Я привезла на батареи Ричмонда новые пушки. Целый эшелон. И артиллеристов. Но искала тебя сама. В том числе.

— В том числе меня или в том числе искала?

— И то, и то…

Пыталась расспросить о сражении. В его исполнении выходит весело. Потери даже не удалось точно подсчитать — у импровизированных частей не было точных списков. Но название уже вошло в историю. Рядом с атакой Барксдейла, атакой Пиккета, атакой Мартиндейла в анналы военной истории войдет атака Алексеева. Неудачная. Захлебнувшаяся. Но — яростью и упорством отвлекшая северян от разрушения полотна.

И поезд с пушками — ее поезд — успел проскочить. А потом… потом подошла кавалерия. Уэйд Хэмптон, как и Джеб Стюарт, может погибнуть, но не проиграть битву. Разбитые орды Аттилы-Киллпатрика откатились, разбитые и обескровленные, обратно за ощеренную колючей проволокой линию окопов янки. Так что мистер Алексеев заслуживает наилучшей сиделки. Такой, что не будет отвлекаться от обязанностей ради того, чтобы очаровать раненого героя.

Значит, Грейс. С «Невского» прекрасная ирландка сошла по простой и честной причине: пару месяцев назад они с Адамом Мецишевским навестили костел. Как сказала сама ирландка:

— Ирландцев гибнет очень много. Мы храбрый народ. А где еще найдешь жениха-католика? Да еще такого, чтобы был родовитей коннахта, нахальней лейстнерца, терпеливей мунстерца и упрямее ольстерского шотландца?