Против ветра! Русские против янки

Первая мысль — попросить брата. С трудом оторвавшиеся от чудесной — или ужасной? — бумаги глаза в надежде обратились к открывающему вид на гавань окну. Увы, короткий взгляд разрушил недостойное намерение перевалить работу на родные плечи. «Пальметто Стэйт» напоминает о своем существовании лишь столбами дыма на горизонте. Кого-то прикрывает. Проводы, встреча, минная постановка — какая разница? Пусть теперь в порту обитает четыре броненосца, а не один, как год назад, после гибели «Чикоры» — работы прибавилось. С тех пор как «Тредегар Айрон» принялась поставлять паровые машины и винты, верфи Чарлстона спускают каждую неделю по два небольших крейсера-прорывателя. Правительство Конфедерации не подписывало глупых европейских договоров о разоружении торговых судов. Так что всякий торговец теперь немного капер. Даже мистер Сторм озаботился установкой пары четырехдюймовок. Мало ли в море безоружных кораблей?

Но у маленьких корабликов обычно и добыча невелика. Другое дело — русский броненосный крейсер. Но даже «Александр Невский» меньше своей нынешней добычи. Британский пароход. Шесть тысяч тонн! А груз… Такой груз, что у девушки из хорошей семьи руки потеют!

Значит, и теперь молодчик из Огасты явится. И что, подобно Линкольну, перебирать командующих в поисках средства от страшного капитана, как янки — от Седого Лиса Ли? Но у северян всегда находится еще одна армия, а у нее нет второго медного корабля! Значит, ошибиться нельзя.

Правило, известное всякой юной леди, которая со временем станет хозяйкой. Желаешь, чтоб работа была выполнена хорошо и наверняка? Берись сама. Все остальное выйдет худо и неверно. Хорошо. Распоряжения арендовать пару платформ, пассажирский вагон и — шесть, не меньше! — вагонов для лошадей можно отдать уже сейчас. Но — кого отправить с поездом?

Уступить медь Огасте — вложить камень в протянутую руку. Сможет она смотреть в глаза Алексееву? «Веди своих людей на верную смерть — из-за того, что мне хотелось почестей». И не просто вложить камень, а еще и решить — который. Бессильное ядро или опасный снаряд прусской системы?

Но… что будет твориться после ее отказа? Берта на мгновение представила, как лучшие семьи города наскоро — до церемонии осталось часов пять — грызутся, выпихивая вперед дочерей. Как главным критерием становится возможность влезть в платье, которое она, Берта, уже никогда не наденет… Нет. Такого тоже допустить нельзя.

Из-под пера выскакивает торопливая, неряшливая строчка.
Записка. Той, которая способна разрешить и не такое. В руку посыльного — тяжелая монета.

— Это же бак!

Он не сказал — настоящий. Но довоенное серебро не узнать трудно.

— Твой. Но беги со всех ног.

Спустя несколько минут Люси Холкомб Пикенс получит записку:
«Не могу — медь. Прости, если можешь. Берта».
И это все о глупых мечтах, признании и славе!

Если дочь требует костюм для верховой езды, посылает на вокзал распоряжение подготовить вагоны и не забыть прибавить к поезду на Саванну второй локомотив — и какой-то вовсе секретный пакет коменданту, мать заметит. Попробует остановить. Как бумага — пулю, и масло — огонь.

— Но ма-а, если бы Тому Джексону представилась возможность разбить врага — неужели он не отложил бы награждение? А то и отменил. Как ты думаешь, если бы на третий день Геттисберга его пригласили на награждение в Ричмонд — что бы он выбрал? Вот и я думаю, что он повернулся бы спиной ко всей Конфедерации, а лицом — ко Кладбищенскому холму и пушкам янки. И вообще, может, без этой меди «Пальметто Стэйт» потопят!

Истинная правда. Но почему она сначала подумала о русском и только потом, подбирая аргумент для матери, вспомнила о брате? Заниматься самокопаниями — некогда. Нужно собираться. Тем более, кроме матери есть еще Джимс. То есть Джеймс Уэстон, конечно, — но свое имя дворецкий коверкает старательней, чем имена белых джентльменов. Куда более серьезное препятствие! Тень отца, как и она. Пусть желчная, косноязычная и темнокожая.

— Молодая хозяйка, вы что, одна в дорогу собрались?

Мать — просто хозяйка. Главная, когда нет мужчин. Но через неделю после того, как стало ясно — братья контору не примут, а завод в руках Берты ведет себя смирно, как хорошо объезженный конь, за очередным семейным ужином Джимс возник за спиной девушки. Точно так же, как годами стоял за плечом отца — что дома, что в гостях, не доверяя службу никакому лакею. Что он скажет — известно наперед. Потому ответ получает еще до вопроса.