Против всех

– Ну, достаточно близко. А сам какие выводы сделал? Ведь анализировал же?

– Ну, – чуть стушевался Судоплатов, даже непривычно его таким видеть, – был у нас перед войной один человечек. К самому его возили.

– Ну, ну! – подбодрил я.

– Он предсказывал многое, некоторые события сбылись с удивительной точностью. Вот я и подумал, может, ты такой же…

– Ты о Мессинге, что ли? – иронично спросил я.

– Да, как ты узнал? Ведь об этом…

– Вот, видишь, ты опять спрашиваешь, как, но не спрашиваешь – откуда?

– Не понимаю, – бывший генерал НКВД смотрел на меня и действительно не понимал. Да и трудно в здравом уме такое понять.

– Ну, Павел, тебе вроде не в голову пуля попала. Если я знаю такое, что происходило в полнейшей тайне, так откуда? – я просто слегка издевался над генералом, желая, чтобы он сам высказал истину.

– Да хватит уже, говори! – взорвался Судоплатов. О, таким я его тоже не видел. Глаза горят так, как будто на цель вышел, сейчас убивать станет.

– Паш, я родиться должен через тридцать лет, – просто сказал я.

Пауза, кажется, несколько затянулась. Я думал, что Павел просто в ступоре, но я плохо его знал. У него вдруг на лице возникло выражение, что стало понятно, в голове у диверсанта идет мощная работа.

– Блин, так это же все и объясняет! Ты – из будущего, так? – генерал аж за волосы схватился. – Но как такое возможно? Разве так бывает? – он засыпал меня вопросами.

– Не спрашивай, как. Сам не знаю, просто прими как факт. Как ты думаешь, смог бы обычный человек, твой современник, хреначить фрицев в тех местах, о которых и разведка-то у вас не знала? А мафию здесь, в Штатах, на ноль помножить? Развить за неполных десять лет такие производства и бизнес, что сравнялся уже с местными богатеями? Которых, правда, стало меньше, не без моего участия.

– Да-да-да! На войне я как-то не задумывался. Казалось, ты там, в тылу врага, поэтому и знаешь много о дислокации и передвижениях, да много чего отсеивалось. Но когда я к тебе обратился по Лос-Аламосу… Тогда я точно был впечатлен. Нет, не тем, сколько у тебя денег. А тем, как советский человек смог все это сделать? Ведь чего греха таить, в Союзе еще полно людей, что и писать-то не умеют, а ты только приехал, сразу такая деятельность.

– Вот-вот. Паш, я просто знаю многое наперед, потому как жил в другом времени. Читал книги, изучал историю. Я могу тебе в красках расписать «Утку» или «Монастырь», – при этих словах лицо главдиверсанта еще больше вытягивалось, а рот открывался. – Хочешь, расскажу, как у тебя сложилась судьба после войны? Точнее, после пятьдесят третьего?

– Почему именно пятьдесят третьего? – удивился Судоплатов.

– Верховный умрет пятого марта, пятьдесят третьего года. Точнее, умер там, в моей истории. Там и война шла по-другому. Я вот всего пару-тройку месяцев поучаствовал, а ход войны изменился очень сильно. Поэтому не факт, что дальше что-то пойдет так, как и в моей истории.

– И что было после смерти Сталина?

– Да звездец настал стране, вот что! – грубо ляпнул я. – К власти каким-то макаром пролез Кукурузник и давай мочить всех, кого попало. Сначала убрал Берию, да, наглухо убрал, не сам, конечно. Затем наступила очередь всех его людей, включая и тебя.

– Меня тоже шлепнул? И кто это – Кукурузник? – Паша смотрел на меня широко распахнутыми глазами и буквально впитывал информацию.

– Никитка ваш, клоун, бл… Нет, тебя просто закрыли, пятнашку на Владимирской зоне пробыл, от звонка до звонка. Приговор у тебя был… В общем, прочитал бы сам, охренел бы точно. Да и не ты один.

– Хрена себе, а за что?

– Да там какая-то мутная история была, с минированием Москвы, контакты предателя Берии с Гитлером о сдаче всех республик, чтобы войну закончить, ты ему во всем помогал, – видя неисчезающее обалдение на лице генерала, я закончил перечислять. – Да и нужен-то был лишь предлог. Кстати, тебя ведь и сейчас хотели убрать, может, это из-за моего вмешательства в историю?

– Понятно. Игорек, столько информации мне не удержать, нужно хоть немного отдохнуть и собрать мысли в кучу. Есть выпить?

– Конечно, тебе что?

– А что есть?

– Коньяк, виски, водка… да до хрена всего есть. Я-то почти не пью, бутылки нравятся, вот и собираю. А кто-то из моих прознал, вот и тащат отовсюду.

– Коньяк армянский?

– А тебе именно он нужен? – засмеялся я. – Соскучился, что ли?

– Да нет, без разницы. Просто так сказал. Привычка…

– Есть и армянский, и французский, последний, кстати, мне Энцо Феррари подарил, отличная штука. Дорогущий жуть, но комендаторе так выразил мне свое уважение.

– Не знаю, кто это, да и все равно. Давай, что ли, своего французского, а то крыша едет.