Противодействие легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем. Уголовно-правовые, уголовно-процессуальные и криминалистические аспекты

Сравнение положений двух законов позволяет сделать вывод о необходимости их приведения в соответствие друг другу. Прежде всего заметим, что раскрытие понятия доходов, полученных преступным путем, через определение того, что они были получены в результате совершения преступления, по сути является синонимизацией. Вместе с тем использование термина «доходы» и того, что они были получены в результате совершения преступления, нам представляется более удачным и с семантической, и с юридической позиций. Также в диспозиции ч. 1 ст. 174 УК РФ слова «совершение финансовых операций и других сделок» следует заменить более емкими словами «совершение операций с денежными средствами и иным имуществом».

Целью данного преступления, как полагает Н. А. Лопашенко, является именно легализация денег или иного имущества, поскольку об этом свидетельствует само наименование ст. 174 УК РФ^[36]. По мнению Г. А. Тосуняна и А. Ю. Викулина, диспозиция ст. 174 УК РФ является лишь определением понятия, которое вынесено в название данной статьи, т. е. определением понятия «легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем», или, иными словами, тем, что законодатель понимает под легализацией указанных средств^[37]. А. Н. Ляскало пишет, что целью легализации является отмывание преступных доходов^[38].

Вместе с тем представляется, что легализация – это не цель, а средство достижения преступной цели, тогда как самой целью легализации является последующее использование данных денег или ценностей в гражданско-правовом обороте.

Особо наглядно данная цель проявляется в случаях, когда осуществляется незаконный оборот наркотических средств, за что оплата осуществляется в биткоинах, а впоследствии они через банковскую систему превращаются в «обычные» деньги и обналичиваются^[39].

Таким образом, целью легализации (отмывания), как это обозначено в ст. 174 УК РФ, является «придание правомерного вида владению, пользованию и распоряжению денежными средствами или иным имуществом». Само понятие «придание правомерного вида» не совсем конкретно, оно представляет собой оценочную категорию. Представляется, что в данном случае речь должна идти именно о том, что эта собственность после ее легализации (отмывания) может быть использована в гражданском обороте.

Также следует заметить, что в ст. 174¹ УК РФ речь о цели преступления вообще не идет. Поскольку такая цель непосредственно вытекает из объективной стороны преступления, то ее упоминание и в ст. 174 Кодекса в принципе излишне. Само совершение финансовых операций или других сделок уже свидетельствует о том, что данные доходы вводятся в обычный гражданский оборот.

Субъектом данного преступления, по общему правилу, является вменяемое физическое лицо, достигшее 16-летнего возраста. Некоторые авторы полагают, что речь должна идти о специальном субъекте преступления. Так, С. В. Максимов утверждает, что таким субъектом может быть лицо, «…достигшее возраста, с которого оно вправе самостоятельно совершать финансовые операции и другие сделки, использовать денежные средства или иное имущество для осуществления предпринимательской или иной экономической деятельности»^[40]. Аналогичной точки зрения придерживается и А. В. Соловьев: «Несовершеннолетний, как физическое лицо, может являться субъектом легализации, если он вступил в брак до достижения восемнадцати лет (в этом случае он приобретает дееспособность со времени вступления в брак – ч. 2 ст. 21 ГК РФ), или если был объявлен полностью дееспособным (работает по трудовому договору или с согласия родителей, усыновителей или попечителя занимается предпринимательской деятельностью – ст. 27 ГК РФ). Если легализацию осуществляет неправоспособный субъект, то нет самого события преступления, поскольку преступным доходам нельзя придать легальную форму посредством совершения новых преступлений (например, предусмотренных ст. 171, 172 или 175 УК РФ). В этом случае происходит количественное накопление доходов определенного рода, но не видимость их качественного (с точки зрения права) видоизменения, так как все заключенные лицом сделки считаются ничтожными»^[41].