Противоположности

Очередь огоньку вспыхнуть в глазах Нэйтена. Он сжал плотно челюсть, ощущая боль меж сжатых зуб. Почувствовалось, как его рука сильнее сжалась на запястье, и Николь даже шикнула, чувствуя, как пальцы впились в кожу. Но потом он выдохнул, прикрыв глаза, а распахнув, сглотнул, но ослабил хватку. Выпустив Ники, он развернулся, сел на край кровати, схватил свои вещи и начал молча одеваться. Когда последний предмет в виде футболки был надет, он развернулся к ней, не выражая на своём лице ничего, словно прилетела злая ведьма, стукнула своей волшебной палочкой по макушке и выбила все эмоции, а в сердце занесла кусочек льдинки. Всё, что шло от души, напрочь отшвырнули, как что-то никчёмное и ненужное — хлам.

— Я всего лишь хотел немного исправиться и догнать тот момент, когда не успел вовремя шлёпнуть тебе по губам. Не знал, что забота воспримется оскорблением, — он смотрел на неё пристально, говорил тихо, не кричал, но сам тембр и манера передачи говорило само за себя — ему больно. Снова. Только после уже от чуточки образовавшейся радости и мимолётного счастья, всё становится чувственней, как если бы сейчас у него были оголены все нервы, и даже дуновения ветра были чувствительны до желания прекратить муки. Ники напугало это, и она опустила глаза, почувствовав в довесок вину. — Я никогда ни с кем тебя не сравнивал и уж тем более не хотел, чтобы ты, как выразилась, вилась возле моих ног. Да, я спал с другими. Спал, трахал — выражайся, как хочешь. Но ни одной я не говорил, что люблю её. Они, — он ткнул куда-то в пол, словно указал на их место, — никогда не сравнятся с той, с кем я занимался любовью. Единственную девушка, которую я поистине хочу и желаю — ты, — она подняла на него глаза, — но, кажется, ты это отторгаешь, а я уже не знаю, как тебе это донести.

Обессиленно опустив руки, ощутив в них небывалую тяжесть, Нэйтен сдерживается, чувствуя, как обида подступает к горлу, и он, такой жалкий, казалось бы сильный духом, сдерживает напрашивавшуюся слезу. Как он жалок.

Нэйтен разворачивается, хватает свою куртку, кинутую ночью на кресло, и просто хочет уйти. Сам. Впервые сам.

Николь комкает в руках одеяло, поджимает губы и тяжело дышит. Она вспылила. Знает. Но за столько лет действительно невозможно измениться. Столько лет ненависти сказались на ней, на её психике, что, кажется, уже не может просто по-другому. Не может иначе. Не умеет. Вся эта сентиментальность мгновенно пугает её, и она теряется, включая режим защиты. Укрыться и спрятаться от ласки, словно она приносит боль. А на боль хочется в отместку сказать что-то задевающее, глубоко ранящее. Знает! Знает, чёрт побери! И теперь самой больно. От себя, от его признания. Одеяло выпускается из рук, она срывается с кровати, успевая перехватить свободную ладонь Нэйтена возле двери из комнаты, останавливая его.

— Подожди, — господи, да она никогда не чувствовала себя более никчёмной глупышкой, — подожди, когда уснут родители, — слова звучат шёпотом и натянутым поводом, на что он разворачивается к ней, но она вновь виновато опускает взгляд в пол. Ощущает, как не хочет его отпускать, чтобы побыл ещё немного. Нэйтен бросил куртку к ногам, перехватил её подбородок второй рукой и поднял её голову. Он хочет видеть её, смотреть прямо в глаза.

— Ну почему ты такая, Ники? — она пожала плечами, и он усмехнулся. — Поцелуешь? — хотелось бы злиться, ведь горечь обиды так и гложет все внутренности, но она сделала попытку, сделала шаг. Сама. Впервые сама.

Моргнув пару раз, она потянулась к нему, аккуратно и мягко оставила поцелуй на его губах. Нэйтен улыбнулся, завёл руку за её затылок, стянул резинку с волос, рассыпая спутанные волосы по спине Тёрнер, и запустил в них пальцы. Поглаживал и играл с прядями, ему нравилось ощущать их гладкость и как переливались меж пальцев. Придётся действительно заново привыкнуть друг к другу. Заново пройти обучение. Привыкнуть к присутствию и теплоте неги. Главное вместе, рядом. Где-то ломая, переламывая себя, свою гордость. Но это шанс быть вместе, ощущать друг друга того стоит. Это не подкаблучничество, не повиновение — это истинные чувства, ради которых стоит и необходимо потерпеть изменения (рождающиеся сами собой) и лишь истинные скупые глупцы не поймут всей глубины раскрытой любви.

— Мне так больше нравится, чем твой чопорный хвост. Моя Николь.

Глава 26

В прошлый день Нэйтен ещё не скоро покинул Николь, выбравшись из дома буквально за час до пробуждения родителей. Они лежали вместе, он обнимал свою девушку (мысленно кайфуя от звучания словосочетания), пока её голова покоилась на его плече. Разговоры больше поддерживались воспоминаниями детства, и вместе улыбались. Где просто молчали, ловя чувственность и в нём, просто переплетая пальцы. И успели сами подремать часок.