Противоположности

Николь в голос рассмеялась. Её тонкий смех отражался от пустых стен коридора и колко въедался в уверенность экс-подруги. Словно Тёрнер сейчас была знатной стервой популярного киносериала и смехом прокалывала дуреху неудачницу. Это не её роль, но кем только не станешь, стараясь защитить своё. На что надеется девочка? Что она сейчас заявит «да, бери, конечно, проблем нет». Они с Нэйтено слишком долго шли к пониманию, чтобы позволить крепко держаться за руки. Чтобы возродилось единое «мы». И вот теперь всё это отпустить просто по чьей-либо просьбе? Тогда она точно будет полнейшей идиоткой. И как тут не рассмеяться? Они боролись за свои чувства, да и сейчас вынуждены поддерживать их и аккуратно, бережно оглаживать, как головку новорождённого ребёнка. Разве этой девочке с широко распахнутыми глазами понять ту, кто ломает себя ежедневно заново. Как разминает задеревеневшие конечности заново, чтобы отток крови циркулировал по организму и давал насыщение жизни. Чтобы сердце стучало для единственного человека, улавливая его ритмы и подстраиваясь в унисон. Нет, этой девочке не понять. Не всё в жизни даётся так легко, как она привыкла. А Николь хапнула этого сполна. Она знает все грани чувств. Она закалена болью.

— Мэй, это, конечно, всё забавно и всё такое…

— Ты с ним встречаешься? — прерывает вопросом девушка. В её глазах поутихла былая уверенность. Похвальна только манерная стойкость.

— Тебе так важен ответ? Глупо было ради этого устраивать этот спектакль с фото.

— Ты же говорила, что он придурок. Что обычный разгильдяй. Ты же его ненавидишь. Ты скрывала ваши отношения всё это время? Или что вас связывает ещё? — едва не попискивала девушка, выплёвывая негодование на фоне отчаянья. Николь непрошибаемая, особенно, если что-то касается личного.

— Слишком много вопросов для того, что тебя не касается.

Роль суки пылала в Николь изнутри. Бессмысленный и пустой разговор порядком надоедает. Она прошла мимо. И ей плевать. Может, она поступает, как бесчувственная тварь. Нелюдимая особа. Но грань терпения у самого края. Вот она уже на обрыве и готова лететь с него. Маски трескаются на её лице. Хочется дышать полной грудью. Она крепко ухватилась за руку Нэйтена и не намерена отпускать. И здесь, как на боях — правил нет.

— Зачем он тебе? Ты же ничего к нему не чувствуешь! — в отчаянии ухватилась Мэй за её запястье.

Вырвав руку, Николь угрожающе сузила глаза.

— Не смей говорить о моих чувствах, словно что-то о них знаешь, — прошипела Тёрнер, окончательно прижав жопу девушки. За своё воюют намного кровожаднее. Раз нет правил, значит, трепещите нервы в жестокой схватке. Женщины коварны, каждая в своей манере. И каждая готова пролить кровь, но одна — пытаясь ухватиться за желанное, другая — оберегая желанное.

Раунд закончен в перевес Николь.

Её очередь гордо задрать голову и удалиться, не видя смысла более что-то отвечать.

Подняв экран телефона с открытой фотографией, сделанной с её лёгкой руки, Мэй ещё раз посмотрела на прижимающуюся к Нэйтену девушку. Может, она поступает глупо, пытаясь влезть на чужую территорию, но разве она не первая заявила права на Нэйта? Разве она не достойнее? Маниакальная навязчивая мысль свербела и неприятно щекотала порывы рвотной ревности.

«Вы всё равно не будете вместе».

***

Чирок зажигалки пронзил тишину. Парень с зажатой меж губ сигаретой приблизился к танцующему от ветра пламени. Никотиновая затяжка плавно проскользила в лёгкие. Тайлер Хьюз выдохнул серый густой дым в морозный воздух конца ноября. Облокотился на стену института и лениво воззрился на серьёзное лицо Маркуса Пэрри.

— Уверен, что хочешь поговорить об этом? — так же лениво, вытягивая слова, произнёс Тай.

— Вполне.

— Ну, валяй.

— А сам ничего не хочешь объяснить?

— О чём? О нашей на самом деле херовой дружбе? Или о том, какая я скотина и как я мог так поступить с другом на боях, зная его слабое место? Мог, на то они и бои. Это раз. Два. Это опять же возвращение к теме херовой дружбы. А в-третьих. Спасибо, мне уже высказала всё слегка истеричная особа. Да, я сам был на грани. Знаешь, как страшны девушки в гневе, — он театрально поёжился, словно мерзкие пугающие мурашки табуном проплыли по телу. Снова он кривляется. Снова развлекается. У каждого своя защитная реакция. — Ты и сам это знаешь, Марк, — продолжал курить Тайлер. — Все мы лишь удачно дополняем друг друга, нашли общий язык и более-менее общее увлечение. Разве это дружба? Не думаю. Нам прикольно вместе, но не более.

— О дружбе и не кричат. Дружба проявляется в поступках.

— Тогда я гнида, а не друг.

— Не мне делать выводы.

Тайлер посмеялся и стряхнул пепел с сигареты.

— Ты всегда был самым рассудительным из нас. Пожалуй, ты хороший друг.

— Так будь и ты им. Зачем тебе Николь?

Тайлер задумался, откинув голову назад, затылком оперевшись о стену. Поглядывая на серое небо, он часто и сам не давал себе ответов. Зачем Тёрнер? А ответ «просто так» принимается? Судя по выражению Пэрри — нет.