Противоположности

Совершая последние глотки чая, Николь и сама не понимала, почему она чувствует себя сегодня как-то по-другому, даже как-то по-особенному. И… думает о нём.

Неожиданная мысль простреливает настолько, словно маленький заряд электрического тока пробегает по телу. Возможно, это дурная затея. Возможно, даже пожалеет об этом и не один раз, но эта мысль стала навязчива и придавала уверенности.

Быстро вернувшись в комнату, она теребила пальцы, грозя выкрутить их. Пыталась ещё раз взвесить все «за» и «против». Может, не стоит? Вдруг это странно? Вдруг навязчиво? Но порой стоит поменьше думать. Поэтому Николь хватает куртку Нэйтена и быстро накидывает собственную на плечи, надев утеплённые кроссовки, вылетает из дома, крепко сжимая его вещь в руке. Ники едва ли не бежит на остановку общественного транспорта.

Пускай это будет глупо, и она не сдержит слова, данного себе однажды.

Будет дурой, но губы помнят его поцелуй и сладко-горький привкус.

Глава 16

«Зачем я это сделала?»

Дура… дура… дура…

Одна и та же мысль, сверлившая голову до щекочущего чувства по нервам.

Николь Тёрнер стояла возле двери дома, не способная даже поскрестись в неё, просто мялась с ноги на ногу, чувствуя дрожь в пальцах.

Разве смеет вот так являться, когда самолично резко и без объяснения причины отдалилась от семьи, не переступая порог дома больше пяти лет? Такая напуганная, готовая котёнком забиться в угол, услышав посторонние звуки. Но этот дом словно помнил её, потому что по-прежнему отдавал уют, а причина была только в ней, зашуганной девочке, ищущей хоть кого-нибудь виноватого, пытаясь так оправдаться перед самой собой. Но всё тщетно, она больше не маленькая девочка, по-прежнему упрямая и всё так же дико неуверенная в себе, с постоянной борьбой внутреннего «я».

Она должна хотя бы попытаться отпустить себя на немного. Давай же, Тёрнер, ты справишься.

Постучав в двери, сама же готова шарахнуться от собственных действий, надеясь, что всё же никого не будет дома, пока сжимает поломанные ногти в кожаную куртку Нэйтена.

Двери распахнулись, усиливая её волнение в тысячу крат сильнее, а на пороге стояла миниатюрная женщина, у которой проглядывала редкая седина в волосах, но её глаза по-прежнему были такие же молодые, а улыбка… как у «него».

— Николь, — выдохнула женщина, прошептав имя, уже отчаявшись увидеть её в их доме. Её глаза округлись, и они заблестели, борясь с нахлынувшими чувствами.

— Здравствуйте, — она правда улыбнулась, без грамма наигранности, смотря на миссис Картер, потому что, чёрт возьми, соскучилась, да так, что сердце заныло. Тёплая солнечная женщина спокойна и справедливая, всегда умело подбирающая слова, когда в них так нуждаешься. А она неблагодарная дрянь, что оставила их семью, но сама-то мучилась от этого, считая себя великой мученицей.

И всё же эгоистка…

— Боже мой, — едва договорив, миссис Картер вцепляется в Ники, заключая в крепкие объятья, боясь, что сейчас она сбежит, исчезнет, испарится, всё, что угодно, что могло бы подтвердить, что это было слишком ярким воображением. Но нет, она не пропала, а обняла женщину в ответ и прижалась крепче сама, ощущая всю тоску, ломающуюся с громким треском, приоткрывая подгнившие задворки её чопорности. Стена немного пошатнулась в тёплых ладонях матери Нэйтена. — Я думала, ты уже никогда…

Женщина осеклась и отстранилась, но не выпустила из рук, придерживая её руку, а свою опустила на щёку девушки и улыбнулась так по-семейному, что сердце Тёрнер вновь сжалось. И ненависть к себе окутала холодными и колким лапками, утверждая, что это всё она, всегда была она виновата, а не окружающие.

— Я так рада вас видеть, — она не сдерживается, утопая в потерянной по собственной глупости теплоте.

— Ох, что же мы, заходи, милая, — спохватывается женщина, утягивая её за собой в дом.

Буквально пять минут времени, а Николь уже ёжится смущённо на стуле, наблюдая за суетливыми движениями миссис Картер. Пока кипел чайник, она быстро нарезала фрукты и готовила вкусностей к чаю. Николь хотела помочь, но её посадили на стул и приказали ни о чём не беспокоиться, поэтому только и оставалось поджимать губы, вдыхая знакомый аромат ванильного чая и рассматривать такие до боли родные стены, в которых проводила детство.

Ничего не изменилось, даже всё те же слегка желтоватые пятна на обоях, которые миссис Картер и её мать так спорчески выбирали в магазине, от капель жира возле плиты. Люстра, лампочку в которой она разбила когда-то мячом, а Нэйтен всё так же взял вину на себя, видя её напуганные глаза и боясь, что тётушка здорово разозлится на неё. Серый холодильник, покрытый магнитами не из посещаемых стран, а просто так, потому что они очень нравились миссис Картер, и Николь даже видит в той коллекции свой. Она до сих пор помнит, как выбирала его из многочисленного выбора женщине подарок на день рождение, и что-то ёкнуло, стоило увидеть белого кролика. Он казался ей таким настоящим, что, не скупясь, отдала накопленные карманные деньги и ничуть не пожалела, увидев блеск в глазах и улыбку миссис Картер.