Противоположности

Удивительно, как тело было способно регенерировать, в отличие от души. И если бывшая сломанная нога, освобождённая от гипса и костылей, лишь периодически стала ныть на погоду, то внутри всё ныло без остановки. Физически она давно была здорова, но психолог никак не мог дать ей справку на излеченную моральную составляющую. Именно тогда Николь научилась лгать всем вокруг и даже самой себе. Николь лгала, потому чувствовала, что начинает сходить с ума. Ей не нужно было общество, не нужен этот дядька а-ля «само спокойствие во плоти». Ей всего лишь надо, чтобы её оставили в покое, в то время как, наоборот, запирали внутри себя и резали разум однотонными вопросами «Как ты себя чувствуешь?», «Что ты сегодня видишь на картинке?» А ей просто хотелось испепелить эти бумажки с размазанными кляксами, но вместо этого так мило натягивала профессиональную улыбку и называла самую радужную хрень. Лишь немного дрожала от страха, что всё же её поймают, разоблачат и эти сеансы никогда не прекратятся. И когда маска обрела идеальные очертания, свобода была приобретена.

Николь помнит воздух, который глубоко вздохнула, стоя напротив школы, но не решаясь зайти. Ей не страшно, просто успела отвыкнуть, прибывая на домашнем обучении. Ей всё равно на любопытные взгляды, которые наверняка полетят на неё со стороны, ведь научилась играть своими чувствами, а сама стала сухой и чопорной (внутри, конечно). Знает, что привычная улыбка приправит, как яркий аргумент.

И помнит его голос за спиной:

— Я рядом.

Николь оборачивается и смотрит на Нэйтена, на то, как он взлохмачивает уложенные пряди волос, поправляет лямку рюкзака на одном плече и завершает действия, сложив руки в карманы.

«А он похорошел», — бросает она скомканную мысль и старается её тут же забыть. Не хочет думать о нём. Всё должно быть как раньше, ещё с самого детства. Они не должны быть знакомы в стенах школы, а случившееся ничего не меняет, поэтому не стой сейчас рядом и не говори такие слова, что успели проникнуть в сердце, которое, вроде, пока ещё живо, просто утомлённое и уставшее.

— Мы всего лишь учимся в одной школе, даже не одноклассники, — напоминая его место, кривит Николь губы и отворачивается, открывая двери и заходя внутрь здания, где единым потоком слиты голоса учеников, тут же проникающие до основания барабанных перепонок.

Как же отвыкла от этого.

— Как скажешь, — пожимает плечами Картер и следует за ней. Сторонится девушки, но не упускает из виду.