Противоположности

— Да, поступал. Задержанный в данный момент находится на допросе, — отчеканивает офицер, осматривая девушку.

— Пустите меня к нему.

— Ишь, какая простая. Не положено, — и цербер улыбнулся, как-то еденько, что аж захотелось плеснуть в него чаем. — Что? Девушка его, что ли? Неужели так сильно надо?

Николь сдерживается, чтобы не впиться в его лицо и не выколоть глаза, блуждающие по ней достаточно откровенно.

— Пожалуйста, — выдавливает она максимально вежливость, сохраняя самообладание (пока). — Вы не понимаете. Пустите к нему. Очень надо.

— Я-то как раз всё понимаю, но нельзя, девушка, значит нельзя. Или вы видите другой выход?

«Вот же скот».

Сжимая плотно губы, она вполне способна сесть за убийство. Каждое его протянутое слово откровенный намёк на денежный эквивалент, либо на тело, скрытое под пальто. Мерзко, грязно и низко для сотрудника полиции. Николь готова плюнуть в него, когда он облизывает губы и подмигивает. Извращенец!

— Я пойду тогда к капитану.

— Удачи. Вот только незадача, его сейчас нет на месте, — пожимает мужчина плечами, «ничего не поделаешь».

Маты просто скапливались в горле, а лихорадочные мысли не давали мыслить здраво, не заканчивая все их тем, что этот цербер оставался в живых.

Бросаясь к решётчатой двери, запертой на замок, Николь бессмысленно её трясёт, надеясь, что сейчас она сорвётся с петель. Ну, а вдруг. И кричит во всё горло.

— Откройте дверь! Нэйтен! — и снова трясёт.

Мужчина, немного обескураженный таким поведением, подскакивает с места, хватаясь за девичьи руки, и пытается оторвать цепкую хватку от железных прутьев.

— Девушка, что вы делаете? Прекратите немедленно, — кричит он рядом с Тёрнер, но не может оторвать так просто хрупкую особу, пока Николь продолжала кричать, уже привлекая внимание и охрану с необходимой ей стороны. Двое мужчин, снаряжённых наручниками и дубинками, стали приближаться на выяснение дебоширства.

Прямо за охранниками отворилась увесистая сплошная железная дверь, и из неё показалась женщина, немного хрупкого телосложения, но с очень твёрдым взглядом. Такому невольно хочется подчиниться, опустить взгляд в пол и промямлить ребёнком «я больше так не буду». Её русые волосы туго стянуты в пучок, и из причёски, просто идеально, не торчало даже волосинки, зато форма так чётко и красиво подчёркивала стройную фигуру.

— Что здесь происходит? — её вопрос властно звучит на весь коридор, как должен обращаться главнокомандующий к своим подчинённым, и те вытягиваются по струнке, тут же отдавая честь.

— Следователь Пенни Муд, — подаёт голос цербер, — разрешите доложить? Тут девушка просто хулиганит, сейчас посидит в обезьяннике и подумает над своим поведением.

— Я свидетель по делу Нэйтена Картера, — не теряется Николь, выпаливает первое, что пришло в голову. Она смотрит на, как только что назвали, Пенни Муд, словно моля, чтобы она прочитала всё в её глазах. Ей надо попасть к нему, и это как какая-то навязчивая мысль, двигающая инстинкт защитить придурка, идиота, просто одноклеточное без мозгов, но всё же несущего статус «друга детства».

Просто должна. Просто обязана. Пустите к нему. Пожалуйста.

Тридцатью минутами ранее.

У Нэйтена не было желания смотреть на серые бетонные стены и даже поднимать взгляд, зная, что за ним безотрывно наблюдают через установленную камеру под потолком. Его руки сложены перед ним на пошарпанном столе и оцарапываются запястьями о холодные наручники. Взгляд опущен на собственные пальцы, отстукивающие ритм, такой незамысловатый, а так, пускающий импульсы, просто отвлечься от дурных мыслей и паники. Да, он держался, даже пускал шуточки офицерам в машине, но внутри застрял дух паники и совершенной неразберихи, что вообще за фигня происходит. Его привозят, как опасного преступника, даже вот, звякалку свою, сковывающую руки, напялили, словно он перерезал не меньше сотни людей и готов в любой момент сбежать.

— Блядство, — бросает он тихо себе под нос и опускает голову низко, чтобы запустить скованные руки в волосы и резко поднимает её обратно, слыша, как тяжёлая скрипучая дверь отворилась и в неё вошла женщина, удерживая папки в руках.

— Здравствуй, Нэйтен, — приветствует она и проходит ближе, усаживаясь за стол напротив. — Меня зовут Пэнни Муд, и я следователь, — сообщает женщина, поднимая на него взгляд, прекращая раскладывать папки, открыв их на отметках, выделенных яркими стикерами. Нэйтен хмурится такому контрасту. Как на таких чопорных белых страницах в деловом стиле уместны детские пометки? Ещё бы сердечки подрисовала, мать её. — Вы в курсе, за что были задержаны?

— В ус не ебу, — огрызается Картер. Успеешь о чём-то тут подумать, когда тебя просто притащили, просто заковали, просто усадили в душном помещении. Он хочет свалить и побыстрее. Не нравится местный спёртый воздух.