Противостояние

Галина силилась что-то понять, сравнивала Бангу и девушку, переводила растерянный взгляд с одного на другую. У девушки в глазах тоска и мольба, напополам с отчаяньем, у него холод равнодушия, пелена, скрывающая что угодно, но четко — не подступись.

Он закончил обработку, кинул инструменты в таз, и только тогда посмотрел на Лену, ответил:

— Во-первых, у меня нет дочери. Это факт, к которому эмоции из серии "верю — не верю" не имеют никакого отношения. Во-вторых, я слишком стар и занят работой, чтобы кого-то усыновлять или удочерять. В-третьих, вы, по-моему, достаточно взрослая и в руководстве старших не нуждаетесь. А вот в наставлениях — точно. Это в — четвертых. В — пятых: я выше вас по званию и старше по годам, надеюсь на этой меркантильной почве я заслужил элементарное уважение хотя бы в обращении. Мы с вами, лейтенант Санина, на брудершафт не пили, детей не крестили, поэтому я бы хотел, чтобы вы перестали мне «тыкать».

Сказал, как таблицу Брадиса зачитал, и вышел.

Лена не сдержалась и вдруг дико закричала, выгнулась.

Галя испуганно зашептала ей слова успокоения, прижала к каталке, но ту било от отчаянья. Мечты, надежды — все в прах, последнее что было — уходило, заявив, что она никто и звать ее никак. Вынести это было невозможно.

Ян услышав крик, вернулся:

— В чем дело?

— Ей плохо!

— Санина? В чем дело? — наклонился над ней и шлепнул по щеке, прекращая истерику. Лена смолкла и во все глаза уставилась на него. Покрасневшее от крика лицо стало бледнеть на глазах.

— Вы умеете держать себя в руках, лейтенант? А вести себя не как дикарка? Будьте так любезны, уважать окружающих, — отчеканил и вышел.

Лена закрыла глаза рукой: невыносимо!…

— Выпейте, — поднесла ей успокоительное женщина, заставила выпить. — У вас контузия, — заверила.

И эта туда же? — глянула на нее Лена.

— У меня галлюцинации?

— Не похоже.

— Я ненормальна?

— Мы все немного ненормальны и значительно контужены. Время такое, — мягко сказала Галина.

— Значит, я спутала родного отца с чужим дядей и веду себя отвратительно.

— Я бы сказала — странно.

Лена закрыла глаза от слабости не в силах даже думать о произошедшем.

— Он мой отец, я точно это знаю, — прошептала уверенно.

Сима и Галя отвезли ее в палату и, вроде забудь, но из головы женщины не выходила навязчивая идея девушки. Она решилась поговорить с военврачем. Постучала в кабинет и, получив разрешение, прошла, села напротив Яна.

— Вы что-то хотели, Галина Сергеевна?

— Да… Я…понимаю, что это не мое дело, но меня беспокоит…

— Пациентка из четырнадцатой и ее психическое состояние, — закончил за нее мужчина и женщину настолько покоробил его тон и слова, что невольно передернуло.

— Знаете, Ян Артурович, если говорить об адекватности пациентки, то ее состояние как раз понятно, а вот ваше, абсолютно нет! — отчеканила и покраснела от собственной смелости.

— Поясните?

— Ваша жестокость…

— Может быть разумность?

— Нет, черствость!

— То есть, вы хотите, что бы я шел наповоду всех фантазий всех контуженных? В седьмой палате у нас, если вы помните, Галина Сергеевна, лежит обожженный танкист, майор Панов. Вот уже неделю он просит зарядить снаряд. Может быть так и сделать?

Женщина смутилась, подумала и осторожно заметила:

— У Саниной явно и естественным образом повреждена психика.

— Простите, Галина Сергеевна, но войну естественной причиной зашкаливающему количеству калек я признать не могу, — сказал доктор. — Так же как пойти в бой, со всеми кто в него рвется в нашем госпитале, и усыновить, удочерить каждого, кто видит во мне отца, тоже. Скорей всего девушка потеряла отца, это стало для нее потрясением, что естественно. Потеря близкого всегда губительно отзывается на нервной системе и на психике. Скорей всего она не признает факт гибели отца и усилено твердит, что он жив, выбрав на эту роль меня. Отчего меня? А вот тут мы можем продолжить гадание, могу предложить с сотню достойных версий. Но что они меняют? А если бы у нее погибла мать и вы подошли по возрасту или внешним данным с погибшей, и девушка заявила, что вы ее мама, вы бы приняли это как данность и припомнили бы вдруг, что да, есть у вас дочь. И это она!…

— Чушь!

— Именно, — бросил сухо. — Идите, Галина Сергеевна.

— Но ведь можно как-то мягче?

— Я и так с пациенткой более чем мягок, учитывая ее поведение.

Женщина помялась и вышла.

Ян же вернулся к рутине — заполнять формуляры на поступивших больных, готовить к выписке.

Глава 29

Март уходил, сдаваясь апрелю.

Лена шла на поправку, но стала замкнутой. Взгляд жесткий, непримиримый отталкивал досужих болтунов. И доктора. С ним у нее как коса на камень с того дня нашла.

Обида девушку глодала, и никак Лена с ней справиться не могла. Как видела Бангу, так колотить начинало. А тот мерил ее чуть не презрительным взглядом и хоть бы раз улыбнулся, пусть не как дочери — как человеку.