Противостояние

Вся эта война держалась на деньгах — на больших деньгах, на деньгах потоком текущих из-за границы от США, Китая и богатейших стран Персидского залива. Солдат правительственной армии и Царандоя получал в месяц жалование примерно полторы тысячи афгани. А если человек вступал в отряд моджахедов — то ему сразу в качестве пособия выдавали пятьдесят-семьдесят тысяч афгани. И платили еще потом — от трех до пяти тысяч афгани зарплату. Если шурави научили тебя дефицитной специальности — снайпер, сапер, пулеметчик на крупнокалиберном пулемете — зарплата твоя будет больше в два, а то и в три раза, плюс к тебе приставят личную охрану. Специалисты, подготовленные шурави, ценились, часто моджахеды, заходя в кишлак, искали тех, кто отслужил в афганской армии и … нет, не убивали их, а предлагали пойти к ним в отряд и зарабатывать не в пример больше, чем можно было бы заработать честным трудом. Два года отслужил в народной армии — теперь два года отслужи в исламской. Вот так, на огромных деньгах и длилась эта война …

Барьялай понимал людей, видел их насквозь — только его звериное чутье и хитрость помогли во время его последней вылазки уцелеть. Все шло как обычно — подошли к кишлаку, через доверенных людей выяснили, есть ли тут партядро, кто из жителей кишлака активничает, кто не ходит в мечеть, кто посматривает в сторону новой власти. А потом окружили кишлак со всех сторон — и ворвались в него…

Партядро сумели обезвредить быстро — тот же доверенный человек перерезал телефонный провод, а дальности рации не хватало. Потом пошли на штурм. В партядре как всегда было пять человек, одного застрелил снайпер, остальных покрошили выстрелами из гранатометов. В партядре оказалась и женщина, над ней надругались, уже над мертвой. Потом начали судить жителей кишлака. Двоим, на кого указали, как на пособников новой власти отрезали головы и зашили во вспоротые животы. Так же поступили с учителем, которого прислали из Кабула, чтобы учить детей. Надругались над всеми детьми, которые посмели ходить в школу — и над мальчиками и над девочками. Забрали все что было ценного, при грабеже убили старика, который посмел им помешать. И ушли — до другого кишлака.

Неприятности начались в третьем кишлаке. Внедренный туда душманами агент продался ХАДу, и когда духи пришли в кишлак, успел сообщить о нападении. Кишлак они захватили, успели всласть покуражиться — а вот уйти не сумели. Как раз когда они собирались идти дальше, уже огрузшие от добычи — над кишлаком закружились в смертельном танце вертолеты.

С предателя заживо сняли кожу — а потом началась эта страшная гонка. Им повезло — афганцы решили провести операцию сами, не ставя в известность шурави — иначе, скорее всего, уйти не удалось бы никому. Высадив десант на окрестные высоты, афганцы не решились штурмовать кишлак с ходу, решили дождаться подхода бронегруппы. Духи выиграли время, среди людей Барьялая был один очень ценный — сын мастера-кяризника, знающего все кяризы в округе. В любом кишлаке есть колодцы, прямо связанные с кяризами — человек не может существовать без воды. Вот по ним Барьялай и ушел, оставив часть группы на верную смерть за идеалы ислама. Потеряв своих людей и перебив людей Барьялая бойцы афганской армии ворвались в кишлак, слили в кяризы несколько бочек с топливом, подожгли — но было уже поздно. Барьялай ушел.

Верней, это он думал что ушел. Поняв, что произошло афганцы сообщили шурави и маневренные отряды советских войск начали операцию поиска и перехвата, стремясь отрезать группу Барьялая от границы, запереть в каком-нибудь ущелье и не спеша добить. Скорее всего, Барьялай, хитрый и жестокий бандитский вожак-басмач сумел бы уйти, ведь горы велики и сколь-либо плотно перекрыть их просто невозможно. Но, наверное, чаша терпения Аллаха переполнилась от злодеяний, совершенных во имя его и с именем его на устах бандитами Барьялая. Они не успели пройти и километра от лаза из подземного лабиринта — как прямо на них из-за горы выскочила пара вертолетов шурави…