Противостояние

Началась гонка. Барьялай разбил отряд на несколько мелких групп, дав задание прорываться к границе и назвав точку встречи по ту сторону. Сам пошел с меньшей из всех, всего десять человек — но десять человек самых преданных, самых опытных, прошедших с ним огонь и воду. И он шел с ними к границе, не шел — бежал, скрываясь в скалах от вертолетов, моля Аллаха чтобы его не заметили летчики барражирующих в небе штурмовиков. Он строго настрого запретил своим людям стрелять в самолеты и вертолеты, и даже в наземные отряды шурави, чтобы не выдавать себя. Все равно, сбить вертолет шурави им было нечем, а вот от ответного удара НУРСами или бомбами от них бы осталось мокрое место. Русские высаживали десанты на скалы, перекрывали заслонами известные им караванные тропы, отрезая душманов от границы. А они бежали и бежали, преследуемые шумом винтов и пулями. И снова бежали. Падали. Поднимались и бежали дальше. Но не все…

В точке встречи Барьялай ждал три дня. Вышли — всего двадцать человек. Из ста. Банда была почти уничтожена. Почти — потому что жив был сам Барьялай.

Произошедшее стало причиной того, что Барьялай решил, эта вылазка — последняя. Шурави научились воевать, среди них стало слишком мало баранов и слишком много — волков. Поэтому, с этой вылазки, с той в которую он идет сейчас, надо заработать все, что только можно.

Недавно Барьялай договорился с купцами — о том, что когда его отряд пойдет обратно — то возьмет на сопровождение караван. Довести его надо было всего до Тангая, там уже его раздробят на малые части и погонят другие люди. Но до Тангая довести его было надо — и купцы платили за это солидно. А если можно заработать денег — почему бы и не заработать. Узнав о том, что караван пойдет под охраной Барьялая, в отряде которого было под сотню моджахедов, купцы набрали аж восемьдесят ослов с товаром вместо обычных пятидесяти. Восемьдесят — это не пятьдесят, заявил им вчера Барьялай и повысил цену. Купцы согласились…

Сегодня, Барьялай собирался уже выходить — как его вызвал к себе местный резидент ЦРУ, вызвал его с самого утра, не дав нормально отдохнуть в последний спокойный день. Вообще-то Барьялай хотел его послать куда подальше — но вовремя одумался. Нельзя — американцы это деньги и оружие, без американцев шурави уже бы раскатали моджахедов в тонкий блин. У шурави — самолеты, вертолеты, танки, орудия — с голыми руками на них не пойдешь. Перестанут американцы поставлять Стингеры — и что тогда делать с советскими вертолетами? Но все равно — американцев Барьялай сильно недолюбливал.

К штаб-квартире ЦРУ — она располагалась как раз в лагере, где проходили подготовку его моджахеды — он подъехал на лошади. Автомобили Барьялай тоже не любил — а по лошади сразу можно сказать, кто ее хозяин. Вообще, в Афганистане содержать лошадь мог только очень богатый человек, обычные люди обходились ослами и ишаками. Седло на лошади Барьялая было изукрашено медными и даже серебряными украшениями — солидно. Соскочив с лошади, Барьялай направился к знакомой двери, твердо решив, что если ЦРУшнику что-то будет нужно-простым «спасибо» он не отделается.

Но ЦРУшник встречал его не в кабинете, как обычно — стоило только Барьялаю подойти к двери, как она распахнулась, и навстречу вышел американец. Моджахед сразу приметил, что с американцем что-то неладно…

— Как ваше здоровье, эфенди… — Барьялай лицемерно поклонился и прижал руку к груди — как семья?

— Здоровье хорошее, слава Аллаху — американца определенно что-то беспокоило — но я позвал тебя, не для того, чтобы разговаривать о здоровье — моем, твоем, моей семьи. Есть дело, возможно опасное. Но я знаю, что ты, Барьялай с ним справишься…

Курран тоже имел дело с этими людьми не первый год, и знал на каких струнах и как играть. Стоит только усомниться в их достоинствах как воинов… На пулемет полезут, не задумываясь.

— Никто с ним не справится эфенди — кроме меня!

— Я так и думал. Нужно сопроводить человека. На ту сторону…

Пока Барьялай ничего серьезного не видел — ну сопроводить, так сопроводить. На ту сторону ходили часто — журналисты, сотрудники «Красного креста», наемники, разведчики, инструкторы. Дело житейское.

— Куда сопроводить?

— Тангай. Туда же, куда идешь и ты.

Барьялай не мог понять причины нервозности американца.

— Сопроводим…

Американец придвинулся ближе.

— Ты сказал. Ты нее понимаешь, насколько важен этот человек? Он важен настолько, что если ты не доведешь его до Тангая — господин Хекматиар[30] прикажет снять кожу с тебя и со всех твоих людей. Теперь ты понимаешь, насколько это серьезно?

Давать задний ход было поздно…

— За такую работу должна быть и плата…

— Назови! — американец был не настроен шутить.

— Двадцать.

Американец поморщился. Двадцать тысяч долларов — это много, столько за перевод одного человека никогда не платили. Но — по крайней мере, этот самый Маллен не будет стоять у него над душой. Он платит за то, чтобы от него избавиться — хотя бы на время. А там…

— Согласен…

— Деньги вперед.

— Получишь сейчас же. В банке. Помни, что я тебе сказал.

Барьялай улыбнулся.