Противостояние 3

   Майор советской армии Баранов Николай Павлович, ставший майором ГРУ в двадцать девять лет стал предателем не потону, что изначально хотел зла. Просто он был карьеристом и подвернулся случай. В банду его втянул Луньков, который в отличие от Баранова был идейным и люто, тихо и люто ненавидел все советское и сам Советский союз. Его отец был директором оборонного предприятия, он рос в четырехкомнатной квартире, ходил в лучшую школу города, а потом еще занимался английским языком с приглашенным репетитором. Но все равно Луньков, как и его отец мечтали о том дне, когда разрушится их Родина, и они - только они, и никто другой станут хозяевами ее маленького осколка, ее куска. И плевать, что этот кусок будет оторван от целого с кровью, и линия разлома пройдет по душам тысяч людей. Главное - они смогут жить, как жил из пра-прадед, бывший в этой местности князем и связанный с британской разведкой. Из года в год они тихо ненавидели, если приходилась возможность навредить - вредили, и как кроты шаг за шагом копали подкоп под общий дом.

   Вот этот бы - если бы не пропал без вести - не испугался бы. А Баранов - испугался. Он знал, что генерал торгует наркотиками, связан с душманами и скорее всего - с ЦРУ. Но он так же знал - что с помощью генерала и его друзей в ГРУ ему уже два звания присвоили досрочно, причем он особо ничего для этого и не делал.

   Еще он накопил на двушку в новом кооперативном доме в Москве - сделать это было не так то просто. Но с чековыми и долларовыми заработками в Афганистане....

   И всего -то - что Владимир Афанасьевич скажет - то и надо делать.

   А вот теперь - ему стало по-настоящему страшно.

   Словно злой шаман сидел совсем рядом с ним, на заднем сидении стоящей в центре Кабула Волге - он даже не смел оглянуться - и впав в камлание вызывал злых духов. Это его "ненавижу" доносившееся с заднего сидения все тише и тише - было страшнее всего. В первый раз майор увидел истинное лицо своего начальника, и понял что все это - не шутки, и никакие деньги, никакие чеки, никакая квартира не смоют, не ототрут кровавых пятен предательства и убийств.

   Но было уже поздно.

   Вернувшись, капитан Маджидов увесисто бухнул на заднее сидение солидно лязгнувшую сталью сумку, хлопнул дверью, в одно мгновение оказался на переднем сидении, за рулем.

   - Что взял?

   - Нормально. Два калаша - семерки**, два БК в патронах и по четыре магазина к ним. Три гранаты. Немного добавить пришлось...

   Генерал не отреагировал

   - Уходить надо, Ринат. Рвать за кордон.

   - А что...

   - Горбача грохнули. Те что придут - начнут чистить. Надо уходить сейчас, пока не закрыли границу. Ты с нами?

   Маджидов помолчал, решаясь

   - Надо домой заехать. Там у меня...

   - Дурак! Там тебя и ждать будут - у твоих цацек! Из-за рыжья - башкой захотел рискнуть, идиот?

   - Ну... там у меня не так уж и много было.

   - Вертолет за тобой?

   - За мной, куда денется.

   - Тогда рвем на аэродром. Пока не поздно...

   Маджидов повернул ключ в замке зажигания. Мотор Волги схватился мгновенно, отозвался легким гулом

   - Товарищ генерал... - вдруг спросил Маджидов - а что там...

   Генерал похлопал его по плечу, улыбнулся

   - Там - свобода. Знаешь, как блатные говорят. Свобода - это рай. Вот там и есть - рай. Я знаю кое-кого с той стороны, поговорю. Всех нас устроят, там нужны специалисты по Советскому союзу. Дадут подъемные - пару сотен тысяч зеленью. Купите дом, машину...

   - Может, в штаб заехать? - практично предложил Маджидов - выпотрошить кое-что. За это отдельно доплатят. Там замки на железных шкафах - смех один.

   - Нет. Не надо. Все что надо - у меня в голове. Поехали!

   В Кабуле базировался смешанный пятидесятый авиационный полк, в основном летавший на старых добрых "восьмерках". Ми-8, она же "пчелка", она же "метла", она же "утюг", она же "Василиса". Никто не считал, и не мог подсчитать, сколько жизней спас этот воздушный трудяга, взлетая иногда с двухкратным перегрузом - но взлетая, унося пацанов из творящегося на земле ада. Согласно действовавшей до Афгана доктрине использования вертолетов, часть нагрузки по высадке десантов должен был взять Ми-24, бронированный и лучше защищенный. Но жизнь как всегда безжалостно внесла свои коррективы - на высотах "крокодил" задыхался, мощности едва хватало что бы нести вооружение, какой уж тут десант. А "пчелка" летала. Иногда прилетала - живого места нет, но прилетала.

   В составе пятидесятого полка были несколько вертолетов - салонов, предназначенных для штаба сороковой армии, были обычные вертолеты, в основном почтовые. Но генерала Птицына интересовал только один вертолет - Ми-8, закрепленный за его группой сегодня он должен был сослужить ему последнюю службу...