Противостояние 3

   Группа, которую курировал генерал, называлась "Н". Наркотики. Борьба с наркопроникновением в СССР и с наркомафией в Афганистане. Группа эта была создана специально под генерала Птицына, по настоянию ныне покойного генерала Олега Пасечника, бывшего заведующего сектором в отделе административных органов ЦК КПСС, бывшего заместителя начальника ГРУ ГШ по кадрам и врага народа. К Птицыну же перешли смертельно опасные записи - несколько записных книжек генерала Пасечника, в которых убористым генеральским почерком были выписаны советские чиновники, которые имели отношение к наркоторговле, к незаконному предпринимательству, к "цеховикам". Были и такие, которые сами употребляли наркотики. На страницах этих потрепанных записных книжек раскрывалось - все: кто, когда, сколько взял, на какой счет положил. Были там и записи, касающиеся Ставрополья - ими генерал Пасечник до своей смерти успел поделиться с американцами, американской разведкой. Но вот выехать из страны не успел - сыграла свою игру старуха с косой, подвело здоровьишко. Тридцать сребреников, заплаченные за предательство, останутся навеки лежать в швейцарском банке - хотя Птицын знал номер счета и банк, и уже решил, что после того, как он прибудет в свободный мир - займется этим. Грех таким деньгам без дела лежать. Впрочем - он и сам, с группой Н, которая вместо того, чтобы бороться с наркотиками - организовала первую крупную линию поставок героина в Советский союз. Раньше все морфин по пять рублей за ампулу в больничках скупали, а теперь... какой там морфин.

   Аэродром, где базировался пятидесятый ОСАП, находился по дороге к Кабульскому международному аэропорту, примыкая к нему, как бы у подножья гор, где находится Кабул - если это можно назвать подножьем, скорее это низменность. Выглядел он не очень презентабельно - вездесущая пыль, колючая проволока, рвы и дорожки, самолетные и вертолетные стоянки, старые казармы, в которых размещалась столовка и другое учреждения, модули - сборные финские, и наши, выглядящие как положенные на бок бочки. Единственно что построили - так это ангары для техники, полосы да вышку управления полетами. А так - это было выцветшее, пыльное плоскогорье.

   Белую Волгу на аэродроме знали, пропустили спокойно, без досмотра - да и остальных не особо досматривали, на посту на въезде даже не было пулемета. Маджидов подрулил к первому ряду жилых модулей.

   - Щас, летуна нашего найду...

   - Только быстро - недовольно сказал генерал.

   Маджидов вернулся через несколько минут таща на буксире щирого хохла в форме, который что-то доказывал капитану, недовольно размахивая руками.

   - Ни, дорогой, не могу. Ну не могу, хоть убей...

   Маджидов сунулся в машину.

   - Вот. Прошу любить и жаловать. майор Москаленко. Везти нас не хочет, гад...

   "Гад" было сказано без злобы, как бы шутя

   - В чем дело майор? - сухо спросил Птицын - почему не выполняете приказ?

   - Да нет у меня приказа - возмутился хохол.

   Генерал вытащил служебное удостоверение. Подписано было министром обороны, еще старым, Соколовым.

   - Приказ у вас уже есть, товарищ майор. Мой приказ.

   - Та не могу я, товарищ генерал... - струхнув, зачастил летун - совсем не могу.

   Сам генерал никогда не летал на этом вертолете - и летчик его не знал, а потому и - струхнул

   - Объясните в чем дело, товарищ майор? И докладывайте как следует! - голос генерала приобрел ледяную остроту

   - Есть, товарищ генерал-лейтенант. Докладываю - приказом командира полка все полеты на сегодня запрещены до четырнадцати ноль-ноль. Доложил командир экипажа, майор Москаленко.

   - Так лучше. Кто командир полка?

   - Полковник Бендриков, товарищ генерал-лейтенант!

   - Капитан Маджидов.

   - Я!

   - Позовите сюда полковника Бендрикова!

   - Есть!

   Пока Маджидов бегал за комполка - генерал с раздраженным видом посмотрел на часы, потом захлопнул дверцу машины, оставив майора мерзнуть на промозглом декабрьском кабульском ветру с гор. На самом деле - он закрыл машину, чтобы майор не увидел, как он снимает с предохранителя пистолет, и как расстегивает молнию сумки, где дожидались своего часа два автомата Калашникова.

   На сей раз капитан вернулся с полканом - среднего роста, полноватым, чисто выбритым, уж "наевшим морду" - типичным советским полканом. ГРУ в армии уважали, относились с опаской - а потому капитан Маджидов шагал впереди, а полковник, командир полка бежал следом, придерживая распахивающуюся, накинутую для тепла на плечи шинель.

   Генерал открыл дверцу, шагнул из машины.

   - В чем дело? Почему мне не дают борт?

   Настало время полюбоваться раскрытой книжечкой уже полковнику Бендрикову.

   - Товарищ генерал-лейтенант, полеты закрыты, приказ сверху.

   - Что значит приказ сверху? С неба, что ли? Кто отдал этот приказ?

   - Штаб армии, товарищ генерал-лейтенант. Там какая-то делегация, вертолеты зарезервированы на ее обслуживание, товарищ генерал-лейтенант.

   Черт...