Противостояние

– Пуля, хватит притворяться, что ты меня не слышишь. Вставай уже, – строго сказала родительница и, вспомнив любимое выражение Татьяны Романовны, классного руководителя дочери, добавила: – а то опять придешь на урок туфелька в туфельку.

Чувствуя себя совершенно невыспавшейся, девчонка пошевелилась в постели и застонала от боли – все мышцы ломило так, будто ее всю ночь лупили дубиной. Она с огромным трудом заставила себя открыть глаза, уселась на кровати и в непонимании огляделась вокруг. И только когда разглядела знакомые обои на стенах, письменный стол с разбросанными тетрадками и валявшийся на полу рюкзак, до нее дошло, что она дома.

«А может, и не было никакого путешествия по виртуальному миру. Может, мне все это приснилось? – подумала она и мысленно воскликнула. – Вот глупая, ну конечно не было. Это был всего лишь сон. Да, захватывающий, я бы даже сказала, фантастический, но к сожалению, сон».

– Что с тобой сегодня случилось? – спросила мама, – ты вроде всегда вставала без проблем.

– Просто поздно вчера легла, – ответила девчонка.

– Небось опять до полуночи читала мемуары своего кота Сократа? – усмехнулась родительница и кивнула на тумбочку, где лежала книга с торчащим уголком закладки, сделанной из обертки шоколадки. Пульхерия вспомнила, как читала ее накануне вечером перед сном.

– Угу, – виновато поджала губы она.

– Давай дуй умываться и приходи завтракать, я сварила твою любимую овсяную кашу, – подмигнула ей мать.

Судя по тому, что она была в спортивных штанах и толстовке, девчонка поняла, что та успела не только завтрак приготовить, но и пробежать свои положенные километры.

– Мам, ну ты же знаешь, что я ее терпеть не могу, – словно ребенок, захныкала Пулька, – зачем ты ее готовишь?

– Потому что она очень полезная и сытная, – ответила родительница, – после нее ты долго не будешь хотеть есть. В общем, я жду тебя на кухне.

Мама удалилась из комнаты, а Пулька свесила ноги с постели, сунула ноги в любимые тапки с заячьей мордой и сладко потянулась. Она уже собралась идти в ванную, но вдруг заметила на полу между кроватью и тумбочкой что-то блестящее. Радости ее не было предела, когда она выудила оттуда диадему, что была на ее голове во время бала.

– Значит, мои ночные приключения не были сном, – прижимая к груди украшение, как самое ценное сокровище в мире, с восторгом пробормотала она и, чтобы окончательно в этом убедиться, решила поинтересоваться у помощника. Она вытащила из ящика тумбочки смартфон, нажала на одну-единственную кнопку, и перед ней тотчас появилась голограмма с его изображением. До чего же непривычно было видеть его в образе пупсика после того красавца, каким он был на балу. Стоило только вспомнить его, как ее щеки запылали огнем. И так было каждый раз, когда она думала о нем.

– Пуле нужна моя помощь? – спросил он, и узкая полоска его губ растянулась в улыбке.

– Степа, я правда была в гостях у Вирта или мне это приснилось? – поинтересовалась та.

– Странная девочка, – хмыкнул робот и кивнул на диадему, – а откуда у тебя появилась эта штуковина?

– Да знаю я, – фыркнула она и, как бы оправдываясь, добавила: – просто мне до сих пор во все это не верится.

– Верится не верится, а подтверждение тому ты держишь в руках, – заметил он.

Их недолгий разговор нарушил звук открываемой двери. Мама так быстро и неожиданно выросла на пороге комнаты, что Пулька едва успела спрятать смартфон под подушку. Его-то она спрятала, а вот нажать кнопку, чтобы выйти из приложения, не успела, и голограмма осталась висеть в воздухе. За все время владения телефоном это была первая подобная ситуация, и девчонка в ужасе застыла на кровати.

– Пуля может не переживать, твоя мама меня не видит, – успокоил ее робот.

И словно в подтверждение его слов, родительница недовольно подбоченилась и как ни в чем не бывало обратилась к дочери:

– И долго ты собираешься тут сидеть?

Девчонка поняла, что Степа был прав, и невольный вздох облегчения вырвался из ее груди. «Наверняка мама в обморок бы упала, если бы увидела голограмму», – подумала она.

– Пуля, что с тобой происходит? – продолжала допытываться родительница. – Ты, случаем, не заболела? – Она подошла к ней и приложила ладонь ко лбу. – Да нет, температуры вроде нет.

– Мам, все нормально, – поспешила успокоить ее дочь, – я просто задумалась.

– Задумалась она, – хмыкнула мать, – а мне потом выслушивай от Ромаш… – запнулась она и тут же поправилась, – от Татьяны Романовны претензии.

«Это та, которая возмущается, что я называю училку Ромашкой, а сама туда же», – мысленно усмехнулась девчонка.

Уже через некоторое время она сидела за обеденным столом и с горем пополам запихивала в себя кашу. В этот раз мама сделала ее с бананом, его Пулька слопала первым делом, а есть то, что осталось в тарелке, у нее не было ни малейшего желания. Она нарочито громко вздохнула и посмотрела умоляющим взглядом на родительницу, сидевшую напротив, в надежде, что та сжалится и разрешит не доедать. И о чудо, она словно услышала ее мысли и спросила:

– Не хочешь есть?

– Неа, – мотнула головой Пульхерия.