Противостояние

СТИНГ: Сейчас я в основном собираю деньги на создание правовой инфраструктуры для тех групп людей, которые ее не имеют. Проблема коренного населения Амазонки в том, что у них просто нет никакой защиты. Приходит крупная компания, дает им по триста долларов, вырубает все деревья, и ничего не остается. Мы же обеспечиваем им правовую структуру для защиты, учим их юридическому языку. И по-моему, в двадцати двух странах эта небольшая модель себя оправдывает. Причем речь не только о Латинской Америке. Мы работаем везде, где есть тропические леса, — на Дальнем Востоке, в Конго… Я делаю это тихо, редко бываю на переднем крае, предоставляя это специалистам. Я просто собираю деньги и отвечаю за то, как их тратят, — это очень серьезная ответственность.

В. ПОЗНЕР: В будущем году вам исполнится шестьдесят лет?

СТИНГ: Да, в октябре следующего года мне уже будет шестьдесят.

В. ПОЗНЕР: Шестьдесят — ничего особенного. И на будущий год — тоже важная дата, в сентябре исполнится десять лет террористическому акту, который произошел в Нью-Йорке. В вашей жизни это сыграло определенную роль — вы часто об этом говорите, в этих башнях у вас были друзья, и они звонили вам буквально за несколько минут до того, как все это произошло… Вы как-то сказали, что испытываете чувство стыда за то, что ввели своих детей в такой мир, где подобное может случиться, и надо этот мир менять. Нет простых ответов, и у вас нет ответа, но мир надо изменить. Вы продолжаете так считать?

СТИНГ: Безусловно. И ответа до сих пор нет… Частично решение проблемы — в психологии. Дело не в идеологии, точно не в религиозной философии. Это то, как мы думаем друг о друге как люди. То есть мы либо целое, либо вообще ничто — так я считаю. Я не очень представляю, как воплотить это в жизнь. Полагаю, понимание — первый шаг. Это звучит очень нереалистично или идеалистично, но это правда: мы — одно целое. Человечество — это одна семья, все мы. Мусульмане, коммунисты, капиталисты, католики…

В. ПОЗНЕР: Один британский писатель — Редьярд Киплинг — написал, что Запад есть Запад, Восток есть Восток, и вместе им не сойтись. Вообще, довольно многие люди говорят, что это справедливо по сей день — огромная разница в философии, в культуре, в истории, в религии, и это не преодолимо, невозможно. Мы говорим друг другу, но не друг с другом.

СТИНГ: Конечно, никого нельзя объединить военной силой или экономически, нельзя заставить людей думать так, как мы. Это должна быть сила примера и обсуждения. Если наше общество успешно, это должно сработать и у них — им надо показать это. Их нельзя вынуждать выбрать это. Однако речь идет о длительном периоде, и я не уверен, что у нас времени достаточно.

В. ПОЗНЕР: Я где-то прочитал, что у вас в Тоскане есть ферма, вы выращиваете там овощи, и что даже есть магазины, где их продаете. Это такой бизнес?

СТИНГ: Я всегда хотел иметь магазин. У нас есть магазин, где продаются лишние овощи, которые мы не съедаем. Мы делаем вино и оливковое масло — это очень приятное занятие. У меня нет времени самому обслуживать покупателей, хотя я бы с радостью. Но это не бизнес, приносящий какие-то деньги, нет — это просто для удовольствия.

В. ПОЗНЕР: Вернемся к йоге. Любой человек может преуспеть в этом? Или нужен все-таки талант? Как голос для пения или слух для музыки?

СТИНГ: Зависит от того, как вы понимаете йогу. Конечно, вы не сядете в позу лотоса после одного-двух уроков. Но название «йога» происходит от глагола, означающего «объединять». Вы объединяете ваше сознание и ваши намерения, мышцы вашего тела с сознанием. Это превращение в одно целое того, что воспринимается как две части. То, как вы дышите, сидите, ходите, едите, — это часть сознания. Йога — это все. В общем, это осознанная жизнь, а не обязательное умение сесть в позу лотоса.

В. ПОЗНЕР: Но со временем это начинает происходить само собою, можно вставать в разные позы, не думая об этом? Или необходимо постоянно помнить о том, что надо сделать так-то и так-то?

СТИНГ: Вы постоянно должны фокусировать сознание. На всем. Естественно, я пока этого не достиг, но, опять же, помнить об этом — первый шаг. Большинство из нас спят. Мы идем по жизни в глубоком сне. Я говорю о себе тоже. Мы не пробудились. Это видно по тому, что мы делаем со своей планетой, сами с собой. И пока не проснемся, мы будем продолжать действовать неправильно.

В. ПОЗНЕР: Мне кажется, мы не хотим об этом знать, потому что это усложняет жизнь.

СТИНГ: Спать — удобно, но это не приведет нас ни к чему хорошему. Нам нужно проснуться…

В. ПОЗНЕР: Как вы хотели бы, чтобы вас помнили после того, как вас не станет (а это со всеми происходит неизбежно)?