Противостояние душ (СИ)

— Дориан, — Макс крепко прижал его к себе, потом передумал и, перекатившись, навис над парнем, считая, что так максимально он покажет, насколько он рядом и защищает со всех сторон, — я с тобой, я рядом, твой соул, твой друг, твой напарник, твой защитник, я уберу все твои страхи и защищу от всего, что только может быть. Ведь глядя в твои глаза, весь мир для меня исчезает и мне ничего не важно, кроме тебя. И меня пугает самого, насколько сильно я хочу быть рядом с тобой и как быстро это охватило меня. Кажется, один лишь взгляд в твои глаза и я выпал из мира, став твоим.

— А я стал твоим, — улыбнулся Дориан, глядя в глаза Макса, — хочу быть, как можно ближе, — шепнул он, притягивая Максвелла ближе к себе, — с одним тобой, — выдохнул он, вновь впиваясь поцелуем в такие желанные и манящие губы, скользнув руками под футболку и оглаживая мышцы спины и все равно, что он не чувствовал кожу под пальцами, зато он чувствовал тепло тела, которое прижимал так близко и так крепко, как только мог.

Максу говорить больше ничего не нужно было, он снова растворялся в поцелуях, полных нежности и страсти, стащил с Дориана футболку и помог снять с себя. И даже простонал, прижавшись своим телом к такому бесподобному телу соула. Неосознанно потерся своим, уже с первого поцелуя, возбужденным состоянием в шортах о Дориана и понял, что парень тоже хочет его не меньше.

Дориан принялся покрывать поцелуями шею Макса. Чувствуя его кожу своим телом, скользнул руками на бёдра парня, стаскивая с него шорты и освобождаясь от своих. Желание вспыхнуло в нем, он никогда в жизни не заводился так, что в сознании не оставалось ни одной здравой мысли.

— Хочу тебя, Макс, — шептал он, покрывая шею, грудь и лицо парня поцелуями, — безумно хочу.

От этих простых слов у Максвелла словно бы сорвало крышу. Он неистово стал покрывать лицо Дориана поцелуями, прямо излизал всю шею, шепча: — Извини, извини, я сегодня бешенный немного, я стараюсь, но не могу сдержаться, у меня давно никого не было, и тут ты… завтра, завтра, я буду нежным до потери пульса, ласковым, каким захочешь, но сегодня меня разрывает изнутри желание и не могу ему противиться…

— Не сдерживайся, Макс, не надо, — прошептал Дориан, — у меня тоже давно никого не было, — сказал он, скользя руками по всему телу, притираясь к парню целиком, целуя все, до чего мог дотянуться губами, языком чертил узоры на шее, прикусывал кожу и тут же зализывал места укусов.

Одним скользящим движением Макс достал из тумбочки смазку — видел ее, когда рассматривал, что есть в комнате, вернулся к Дориану, намазывая пальцы, и снова вернулся к поцелуям. Только теперь поцелуи были горячими, жадными, жаркими, он вылизывал рот Дориана, проходился по губам, нёбу, снова подбородок, и шея, такая нежная кожа шеи, словно созданная специально для его губ, уже припухших, но отчаянно страстных, терзающих все, что было в зоне доступа. А сам потираясь своим членом о член Дориана, чуть ли не теряя сознание от происходящего, от затяжных поцелуев, когда плясали темные пятна от нехватки воздуха, от прикосновений, от горения самого себя в огне страсти и желания, аккуратно ввел один палец, двигая им, пытаясь нащупать точку.

Дориан простонал, когда почувствовал палец Максвелла внутри, не было неприятных ощущений, было лишь дикое желание, сжигающие изнутри. Кожа словно горела под поцелуями Максвелла. Он и сам целовал парня, впиваясь губами в кожу шеи, проводя языком, целуя лицо и шепча сквозь эти поцелуи, как заклинания «Макс». Он повторял снова и снова имя Тревелиана, сходя с ума. Метался по кровати и стонал так, как никогда не стонал в своей жизни.

Макс чуть ли не забылся, провалившись в свои же ощущения, потому что происходящее подкидывало ему все новые и новые эмоции, и дикий восторг. Он просто не мог поверить, что все происходит на самом деле, с ним, настоящим отверженным, гонимым, проклинаемым, что он с Дорианом, таким роскошным, интересным, прекрасным, и Дориан мечется под ним, и стонет. Стонет так, что лишь тренированная сила воли, и быстро прикушенное со всей силы свое запястье, позволило ему удержаться и не кончить прямо так. И его имя шепотом. Он уже не контролировал себя. Здесь были уже не два тела в кровати, а одно, так прижимался, целовал как мог, смазанно и жадно. Ввел второй, третий палец, таки поняв, что нашел что искал, когда Дориан стал толкаться навстречу пальцам.

Дориан уже давно не мог сдерживаться, толкался навстречу Максу, метался, стонал, сходил с ума от срывающих крышу ощущений. Хотелось больше, хотелось ближе. Чувствовать Максвелла своим, полностью своим. Принадлежать ему только ему и никому больше. Все перестало существовать, кроме его соула. Того, кто уже стал частью его души.

— Макс, пожалуйста, — простонал Дориан, насаживаясь ещё больше на пальцы парня, — хочу чувствовать тебя. Макс, я больше не могу, — Дориан вцепился в волосы парня, понимая, что скорее всего делает больно, но он уже не мог себя контролировать.