Противостояние эльфов (СИ)

Нэйдж встретила их у ворот лично. Она была в летящем платье цвета пепельной фуксии прекрасно демонстрирующем все достоинства точёной фигуры. Тончайшие кружева украшали роскошную грудь, плотный кожаный корсет подчёркивал тонкую талию, а воздушные шелестящие юбки так и притягивали взор. Лорд Торик явно не поскупился одеть племянницу, одарив её не только нарядами из своих рейсов (столь фривольное платье едва ли можно было отыскать и в королевском дворце Каэра), но и осыпав драгоценностями. Шею Нэйдж украшало колье из редкого розового жемчуга, ажурной нагской работы, в ушах блестели дорогие серьги, а на запястьях звенели браслеты. Глядя на это преображение, Этьен готов был переменить своё мнение относительно довольно низкого происхождения девушки. И не только из-за того, что она не путала приборы за столом, тут вполне могли сказаться и спешно проведённые уроки Торика или его прислуги, а, скорее, из-за непревзойдённой манеры держать себя. Казалось даже, что в этом деле была замешана какая-то магия: стоило Нэйдж хоть немного спрятать своё природное кокетство, и отличить её от скромной принцессы Торины не представлялось возможным! Разве что в воздухе так и витало нечто притягательное и будоражащее чувства. Этьен с трудом заставлял себя не пялиться на Нэйдж так же откровенно, как это делал Дамиан. Не устоял перед чарами и Марселу — его восторженный вздох при встречи с леди был весьма красноречив. Но, в отличие от Дамиана, набиваться в соперники наследник Ю не спешил. Напротив, внезапно стал замкнутым и стеснительным, и за столом едва проронил от силы пару слов. Впрочем, в начале вечера мало кому удавалось вставить хоть реплику в возникший диалог Нэйдж и Дамиана, ведь беседа почти сразу же пошла о гобеленах. Как оказалось, одно из лучших творений матери Дамиана украшало богато обставленную столовую, и Нэйдж заняла место возле него.

— Никогда прежде не видела столь искусной работы! — заявила она, покосившись на очередной шедевр леди Даниэлы. — Мне тут довелось узнать, что эта ваша матушка, Дамиан, создаёт такие удивительные вещи!

Дамиан был польщён и обрадован. О материнских гобеленах он мог рассказывать часами, так как в раннем детстве помогал в мастерской, потому хорошо разбирался и в редких нитках, и в особенностях плетения. Хотя, главным достоинством была всё-таки не техника, а изображения. Леди Даниэла выбирала крайне необычные сюжеты для своих работ, черпая вдохновение, как она говорила, из мира, в котором родилась и выросла, а в тех местах хватало и необычных пейзажей и диковинных существ. Лично Этьену очень нравились ледяные крылатые львы — гобелен с ними висел в кабинете Гаспьена; сотканный огромный феникс взирал на всех, кому доводилось оказаться в тронном зале эльфийского дворца, золотистые единороги расположились в будуаре принцессы Шанталь, и ещё множество других не менее интересных и удивительных работ можно было отыскать не только в Шат-лириуме, но и во Дворце совета, а так же в замках и домах вельмож разных стран. В столовой лорда Торика предсказуемо была марина: на разбушевавшихся рубиновых волнах сражался с бурей необычный корабль с живой галеонной фигурой морского дракона и жуткими щупальцами у фальшкиля. В глубине алых вод неистовствовало злобное чудовище с многочисленными клешнями и шипами. Сюжет явно отличался колоритом и экспрессией, но Нэйдж видела в этом всём что-то своё.

— Оно как живое! Если долго на него смотреть, например, в глаза дракону, то кажется, что он следит за тобой! — не унималась она. — А чудище, совершенно точно, я видела сама уже дважды — оно моргает!

— Это всё игра света и блеск нитей! — уверял Дамиан, хотя в его глазах промелькнула тень беспокойства. Этьен задумчиво взглянул на друга, не пора ли вступиться в игру и защитить беднягу? Всё-таки Дамиан бережно хранил главный семейный секрет, что его мать использует при ткачестве магию. Впрочем, эта особенность давно была раскрыта эльфийским двором, и Император Вальен лично проверял каждый гобелен, заказанный у леди Даниэлы. В конечном счёте, было решено, что те крохи магии, что запечатывались в работах, не представляли никакой опасности, и служили лишь дополнительным украшением, невольно привлекая взоры смотрящих и вызывая волну восхищения.

— Нет-нет! Я бы сказала, что здесь замешано какое-то волшебство! — выдала Нэйдж, заставив Дамиана вздрогнуть. На секунду он растерялся, и Этьен поспешил прикрыть друга:

— Любое искусство само по себе волшебство! — заявил он. Дамиан облегчённо вздохнул и тут же торопливо прибавил:

— Вся магия — в необычной фантазии. Подобных существ просто не существует, поэтому они кажутся такими притягательными!