Противостояние империй

Именно в тюрьму и наведались гости города, зная, что самые яростные противники нынешней власти содержатся именно здесь. На этот раз применять оружие не пришлось, хватило лишь угрозы и кошеля с монетами. Любезные надзиратели передали ключи и поспешили покинуть пост, чуя, что запахло жареным.

Пополнившись вооруженными заключенными, получившими инструкцию к активным действиям, толпа быстро перешла к штурму резиденции. И вскоре на главной площади, выстроившись в колонну, на коленях стояла шеренга городской власти. Несколько отрубленных голов украшало сей строй. Рядом стоял рослый человек, резво орудовавший двуручным мечом, испачканным кровью.

Многие, увлекшись разграблением имущества, не обращали внимания на происходящее. Человек в темном балахоне взошел на ступени пред дворцом в сопровождении дюжины последователей.

Прочистив горло, он вскричал:

– Я – Уильям, сын кузнеца. Осужден и приговорен к смерти этими людьми, – рука указала на сеньора и челядь, стоящую на коленях перед ревущей толпой, – за то, что ударил мытаря. Казалось, преступление налицо, но, если принять во внимание, что тот попытался убить меня, а, собирая долги и неподъемные налоги с нашей деревни, вырезал всех мужчин, которые не хотели оставлять единственный дом.

Из всей деревни в живых осталось несколько человек, и те лишь для показательной казни. Как нас могут судить те, чьи руки по локоть в крови? К сожалению, закон на стороне богатых, и вина оценивается состоянием кошелька. В то время, пока я дожидался исполнения несправедливого приговора, этот человек охранял нас, обирая до нитки и без того уже нищих, приговоренных к смерти. Но Божий суд справедлив, и теперь я на свободе, а он стоит на коленях перед вами, ожидая часа расплаты.

Камни полетели из обезумевшей толпы, нанося увечья поникшей элите.

– Отрубить ему голову! – донеслось из народа.

– Четвертуйте его, чтобы знал, сучий выродок.

– Нет, – прокричал Уильям. – Мы должны судить этих людей судом справедливым за совершенные ими преступления. Утром мы соберем совет – по одному человеку, представителю, выбранному вами, от каждой деревни.

Долго еще слышались гул, дебош, крики и звон вылетевших стекол, бьющихся о вымощенную дорогу.

С первыми лучами солнца зал резиденции Бадвина заполнили крестьяне: пахари и рыбаки, пекари и рабочие. Такой разномастной публики эти стены еще не видели. Всего тридцать человек. По одному выбранному от каждой деревни. Первым слово молвил Уильям.

– Братья, я буду краток. Мы должны благодарить наших односельчан за доверие и не подводить их. Нам нужно выбрать представителя перед народом. Выдвигайте кандидатуры – будем голосовать.

Люди переглянулись.

Поднялся пожилой монах-отшельник, призванный из леса бунтующими в качестве грамотного и справедливого человека.

– Мы решили выбрать тебя, Уильям, да ты и сам уже вызвался? – аскет молвил четко и ясно, хотя выглядел старым и дряхлым.

– Благодарю за доверие, – ответил Уильям.

– Первым делом предлагаю подумать об амнистии городской стражи, – тех, кто не совершил тяжких преступлений и готов присягнуть на верность народным выдвиженцам.

Раздались выкрики за и против. Но большинство все же поддержало эту идею, ибо жить в порядке лучше, чем в хаосе.

Вскоре на площадь вывели немногих неразбежавшихся гвардейцев, которых посчитали достаточно порядочными. Воины не были замешаны в преступлениях и согласились продолжить службу, отрекшись от старой власти, присягнув на верность народу.

Принявшим присягу вернули ранее отобранное оружие и тут же отправили нести службу вместе с назначенными на должность убитых стражников крестьянами.

Всю ночь простоявшую на коленях на городской площади избитую элиту заточили в тюрьму дожидаться неминуемого суда.

***

Смотровое окошко бронедвери в лавке ростовщика отворилось, гость без лишних церемоний вошел в контору и занял место на полу рядом с другими. Хозяин выполнил миссию и отправился в Подгорное царство, уступив уютное здание взводу разведчиков.

Впрочем, дом стал походить на казарму. Отборные гномы каждый ростом со среднего человека, а в ширину так и с пару дюжих людишек, были способны силой помериться с быком и одолеть животное голыми руками в самом начале сражения. Облачены они были в лучшие латные доспехи гномьей работы и напоминали оружейную стойку значительным арсеналом редкого огнестрельного оружия. Один взвод с легкостью мог противостоять человеческой роте, имея все шансы на победу.

Переведя дух, гном скинул сковывающий движения балахон и, встав по стойке смирно, доложил офицеру:

– Бэрин, беда! Родклифа схватили люди.

– Как это произошло, Горэн?

Гном, поднявшийся из-за стола, походил на каменную гору, его выражение лица не менялось ни при каких обстоятельствах. Казалось, он был выше других на голову и в разы шире.

В разведке гномы разделяли пищу и кров, живя отрядами по двадцать воинов, поэтому могли обращаться в обыденных ситуациях без титулов.