Противостояние. Спецслужбы, армия и власть накануне падения Российской империи, 1913–1917 гг.

Зачастую из-за нехватки сотрудников даже начальникам отделений приходилось одновременно работать и в составе ЖПУЖД Галиции, и в армейских структурах. Так, ротмистр Н. А. Кравец, руководивший железнодорожным жандармским отделением на станции Тарнов, одновременно являлся военным цензором 3‐й армии[698]. В конце января 1917 г. начальник штаба ОКЖ Никольский констатировал значительную нехватку офицеров для данного жандармско-полицейского управления[699]. В сентябре 1916 г. командующий Юго-Западным фронтом А. А. Брусилов, заинтересованный в нормальном функционировании транспортных артерий, пытался помочь ЖПУЖД Галиции, распорядившись выделить 100 армейских унтер-офицеров из числа негодных к строевой службе, однако фактически на пополнение было направлено лишь 29 унтеров, половина из которых не были даже нормально снабжены[700]. По состоянию на 2 декабря 1916 г. из 14 положенных по штату офицеров в управлении состояло 9, а из 207 унтеров – всего 140, то есть некомплект составлял 32 %. А зона их обслуживания распространялась на 76 станций[701].

Весной-летом 1915 г. русская армия стала отступать. В октябре обсуждалась возможность роспуска ЖПУЖД Галиции. Приказом от 20 октября № 326 по Отдельному корпусу жандармов управление должно было быть распущено, и его офицеры получили назначения на различные железные дороги империи[702]. Однако Оже де Ранкуру удалось в своем докладе от 4 ноября 1915 г. убедить главкома Юго-Западного фронта в необходимости сохранения управления на случай повторного наступления на Западной Украине[703]. ЖПУЖД было сохранено и функционировало в сокращенном составе: 49 сотрудников обслуживали 11 железнодорожных станций[704]. После Брусиловского прорыва ЖПУЖД вновь заработало в полную силу. В его составе были сформированы 4 отделения (Днестровское, Коломейское, Тарнопольское и Черновицкое), а также Подволочиский пункт.

В ходе Брусиловского прорыва, с 22 мая по 31 июля 1916 г., российская армия захватила всю Волынь, большую часть Буковины и значительную часть Галиции. Уже 11 июня начальник канцелярии по гражданскому управлению А. А. Лодыженский предложил в письме начальнику штаба Ставки более серьезно подойти к вопросам организации оккупационной администрации, чем это было при первом занятии этих областей в 1914 году. «Управление таким краем, как Галиция и Буковина, стоящим в смысле культуры во многих отношениях значительно выше соответствующих местностей Российской империи – задача весьма сложная… обойтись силами, подобными тем, которые намечаются для назначения во вновь занятые турецкие области, где население не избаловано и соотношения гораздо проще. Все это приводит к мысли о том, что в штаты Галицийского управления придется включить лиц, имеющих достаточный опыт и знания. Главные же качества, которые необходимы для будущих администраторов, как крупных, так и мелких, – это честность, порядочность и здравый смысл»[705].

Лодыженский предлагал в помощь новому военному генерал-губернатору привлечь опытных губернаторов из внутренних областей империи, доверив им кадровую политику и разработку нового Положения об управлении занятыми областями. Во избежание вакханалии бесправия, творившейся от переизбытка власти в первой оккупационной администрации, надворный советник посчитал уместным полностью удалить военных от занятия средних и низших административных должностей, а командируемых МВД чинов подвергнуть тщательной проверке[706]. Называя военно-полицейский режим первого генерал-губернаторства «отбросами нашей имперской администрации», автор записки не был далек от истины.