Протокол «Сигма»

– Ну вот, сэр, – сказала медсестра, как только пассажир устроился на уютном кожаном сиденье, больше похожем на диван, – поездка будет совсем недолгой, сэр.

Старик хмыкнул, откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.

– Пожалуйста, сообщите мне, не могу ли я что-нибудь сделать, чтобы вам было поудобнее, – заботливо произнесла медсестра.

Глава 19

Цюрих

В вестибюле гостиницы Анну встретил прикомандированный к ней офицер из аппарата прокурора кантона Цюрих. Его звали Бернард Кестинг – низенький, но мощный темноволосый молодой человек с окладистой бородой и сросшимися над переносицей бровями. Он совершенно не улыбался и казался очень деловым и всецело поглощенным своими профессиональными обязанностями: олицетворение швейцарской бюрократии.

Несколько минут ушло на взаимные представления и вымученный разговор, необходимый для соблюдения этикета, а затем Кестинг проводил Анну к своему автомобилю «БМВ-728», стоявшему на полукруглой подъездной дорожке перед гостиницей.

– Конечно, мы знаем Россиньоля, – сказал Кестинг, распахивая дверцу автомобиля перед коллегой из-за океана. – Он был очень уважаемой личностью в нашем банковском сообществе на протяжении многих-многих лет. Разумеется, у моего управления никогда не возникало поводов для того, чтобы допрашивать его. – Анна села в машину, но швейцарец продолжал стоять на месте, держась за ручку распахнутой дверцы. – Боюсь, что мы не совсем отчетливо поняли суть вашего запроса. Знаете ли, этот джентльмен никогда не был причастен к какому-либо криминалу.

– Я понимаю. – Анна протянула руку и сама закрыла дверь. Этот человек нервировал ее.

Усевшись за руль, Кестинг молчал лишь до тех пор, пока машина не выехала на Штейнвиштрассе, тихую улицу около Кунст-хауса, по сторонам которой тянулись жилые дома.

– Он был – или есть – блестящий финансист.

– Я не могу раскрыть вам содержание нашего расследования, – сказала Анна, – и могу лишь сообщить вам, что он не является его объектом.

Кестинг опять ненадолго замолк, а затем продолжал:

– Вы просили организовать защитный надзор. Как вы знаете, мы не могли точно установить его местообитание. – В голосе швейцарца без труда можно было уловить неловкость.

– А что, это общепринятая манера поведения видных швейцарских банкиров? Вот так, просто… исчезать?

– Общепринятая? Конечно, нет. Но ведь он, в конце концов, удалился на покой. И обрел право быть эксцентричным.

– А как же осуществляются его официальные контакты?

– Через доверенных местных представителей офшорного объекта, остающегося, впрочем, непрозрачным даже для самих представителей.

– Прозрачность не относится к числу признанных в Швейцарии ценностей.

Кестинг быстро взглянул на нее, очевидно решая, не могла ли она оказаться самозванкой.

– Такое впечатление, что где-то с год назад, возможно, чуть позже или раньше, он решил, что ему следует – ну, как бы это сказать… – скрыться от людей. Не исключено, что ему померещилось, будто за ним следили или его преследовали. В конце концов, ему уже перевалило за восемьдесят, а начинающееся старческое слабоумие порой сопровождается параноидальными фантазиями.

– А что, если это ему не померещилось?

Кестинг смерил Анну пристальным взглядом, но промолчал.

Герр профессор, доктор Карл Меркандетти невероятно обрадовался, когда Бен упомянул о том, что он знакомый профессора Джона Барнса Годвина.

– Вы не причиняете мне никаких неудобств, и вам совершенно не за что просить прощения. У меня есть в библиотеке свой кабинет. Почему бы вам не навестить меня там где-нибудь до полудня? Я все равно должен туда пойти. Я надеюсь, что Годвин не сказал вам… э-э… что я готовлю монографию в выпускаемую издательством Кембриджского университета серию, которую он редактирует, и уже на два года ее задержал. Он не раз говорил мне по этому поводу, что у меня несколько средиземноморское ощущение времени. – В трубке густо раскатился отнюдь не стариковский хохот Меркандетти.

Бен и сам точно не знал, что ему нужно от Меркандетти, а профессор, судя по его жизнерадостному тону, вероятно, предположил, что это будет визит вежливости или что-то в таком же роде.

Несколько часов Бен провел, копаясь в справочниках швейцарских корпораций. Он даже просмотрел компьютерную телефонную базу. Но ему так и не удалось найти ни единого упоминания о какой-либо фирме, называвшейся «Сигма АГ», и у него сложилось впечатление, что в открытых документах вообще не было никаких сведений о ее существовании.

Карл Меркандетти оказался куда более строгим на вид, чем Бен представил его по телефонному разговору. Это был невысокий человек лет пятидесяти с торчавшими ежиком, коротко подстриженными седоватыми волосами и в очках с овальной тонкой оправой. Впрочем, когда Бен представился, взгляд профессора оживился, а рукопожатие было крепким и приветливым.

– Любой друг Года[48]… – начал Меркандетти.

– А я думал, что так его называют только принстонские студенты, – не удержавшись, перебил Бен.

Меркандетти, улыбнувшись, покачал головой.