Протокол «Сигма»

— Необходимо распространить извещение, — негромко произнес он. — Принятые нами меры предосторожности оказались недостаточными. Американец превратился в серьезную угрозу.

* * *

Вашингтон, округ Колумбия

Анна Наварро, наклонившись вперед, сидела в кресле. Кабинет Алана Бартлета выглядел столь же безупречно, как и всегда, и выражение лица его хозяина было по обыкновению совершенно непроницаемым.

— Я проследила движение денег Роберта Мэйлхота от Национального банка Новой Шотландии до счета на Каймановых островах, но там, боюсь, уперлась в тупик, — сказала Анна. — Один из источников, которые у нас там есть, подтверждает, что этот счет указывает на недавнюю деятельность, связанную к тому же с одним из фондов Проспери. Но там, как я уже сказала, след денег начисто простыл. Узнать, откуда пришли деньги, это одно дело. А выяснить, откуда они там появились, — совсем другое. Следует ли нам начать работать по обычным каналам?

— Об этом и речи быть не может, — с легкой, но вполне уловимой злостью в голосе ответил Бартлет. — Такая работа поставит под удар всю операцию, и любой, кто хоть как-то заинтересован в том, чтобы прекратить расследование, без труда сумеет это сделать. Кроме того, мы не вправе подвергать опасности жизни других людей, которые именно поэтому могут попасть под удар.

— Я понимаю, — сказала Анна. — Но я к тому же не хочу повторения асунсьонской истории. Это та цена, которую вы платите за то, что входите с черного хода. Тот, кто стоит за этим... за неимением лучшего слова, скажем, заговором, судя по всему, обладает достаточно большим влиянием, чтобы остановить нас.

— Допустим. Но перевести это дело на уровень A-II — санкционированное расследование — все равно, что дать объявление в “Нью-Йорк таймс” или же прямо рассказать нашим объектам о начатом расследовании и о том, на что оно направлено. Мы не можем быть уверены в том, что в разведывательных организациях нет людей, работающих по этому делу на обе стороны.

— Но ведь А-II это высокопривилегированный уровень. Я не согласна...

— Вижу, что не согласны, — ледяным тоном откликнулся Бартлет. — Может быть, я ошибся и в глубине души вы на самом деле лояльный бюрократ?

Анна не обратила внимания на колкость.

— Мне приходилось участвовать во многих международных расследованиях, в том числе и в расследовании убийств, которые удалось сохранить полностью конфиденциальными. Особенно в тех случаях, когда мы считали, что к делу может быть причастен кто-то из правительства. Скажем, в Сальвадоре, когда правительственные чиновники убили американцев, чтобы скрыть...

— Как вы знаете, агент Наварро, я глубоко ознакомился с вашим предыдущим опытом работы, — не скрывая нетерпения, заявил Бартлет. — Вы говорите об одном иностранном правительстве. А я — о полудюжине, если не больше. Тут есть некоторая разница.

— Вы сказали, что теперь жертва оказалась в Осло?

— Да, согласно нашим самым последним разведывательным данным.

— В таком случае мы должны организовать через аппарат министра юстиции и генерального прокурора прямое обращение на самом высоком уровне в аппарат норвежского государственного прокурора, требуя сохранения абсолютной секретности.

— Нет. Слишком уж велика опасность от прямого обращения к норвежским властям.

— Тогда я хочу увидеть список. Не список трупов. Я хочу узнать имена людей, на которых были заведены досье “Сигма”. Ваш “горячий список”.

— Это невозможно.

— Понимаю... Я имею право узнать о существовании этих людей только после смерти. Что ж, в таком случае я откажусь от этой работы.

Бартлет задумался, видимо, испытывая колебания.

— Не надо играть в игрушки, мисс Наварро. Вы получили назначение. — Заботливость и рыцарское благородство, которые так старательно демонстрировал Бартлет, моментально испарились. Теперь Анна увидела вспышку блеска той стали, которая позволила ему встать к штурвалу одной из самых могущественных правительственных разведывательных организаций и успешно оставаться на своем посту на протяжении немыслимо долгого срока. — Это действительно вас не касается.

— Я могу заболеть, внезапно лишиться возможности выполнять свою работу. Окажусь не в состоянии путешествовать.

— Вы так не поступите.

— Поступлю, если вы не покажете мне “горячий список”.

— Я уже сказал вам — это невозможно. Эта операция должна проводиться с соблюдением определенных правил. Если эти правила иногда сводятся к ограничениям, то вы должны принимать их как неотъемлемую часть вашего расследования.

— Посудите сами, — возразила Анна, — тринадцать стариков из вашего списка “Сигма” уже умерли при, скажем, “сомнительных обстоятельствах”. В живых остаются трое, правильно?

— Да, насколько нам известно.