Протоколы сионских мудрецов. Фальшивка и ее использование

С.А. Нилус довольно хорошо говорил по-французски, что представляло для меня тогда большую ценность. Оба мы были очень довольны нашим знакомством, и я не преминул воспользоваться его приглашением. Он поселился в большом доме, вмещавшем 8–10 комнат, в которых жили ушедшие на покой епископы. У дома был разбит фруктовый сад, окруженный деревянным забором, за ним чернел лес. Сергей Александрович со своей семьей, состоявшей из трех человек, занимал лишь четыре комнаты; в остальных размещался приют, содержавшийся на пенсию, которую Министерство царского двора выплачивало жене С.А. Нилуса. В этом приюте жили разного рода калеки, слабоумные и бесноватые, ожидавшие чудесного исцеления. Одним словом, эта часть дома была настоящим Двором чудес.

Квартира Нилуса была обставлена мебелью, напоминавшей по стилю мебель старинных дворянских особняков, со множеством портретов членов императорской семьи, которые они со своими автографами дарили жене Нилуса; там имелись несколько хороших картин и богатая библиотека с книгами по всем областям человеческого знания. Была там также молельня, где Нилус отправлял, по светскому ритуалу, домашние богослужения. Впоследствии, когда я вспоминал обо всем этом, в моем воображении всегда возникали картины старообрядческих скитов, которые описал нам Лесков.

Род Нилуса произошел от шведского эмигранта, приехавшего в Россию во времена Петра I. Сергей Александрович уверял, что в его жилах течет переданная по женской линии кровь Малюты Скуратова (палача Ивана Грозного). Быть может, именно поэтому, будучи большим поклонником крепостничества и античной твердости, Нилус со рвением защищал память об Иване Грозном.

Лично Нилус был разорившимся помещиком. Его имение в Орловской губернии граничило с землями М.А. Стаховича, о котором он часто говорил, впрочем, хорошо о соседе не отзывался, поскольку считал его «вольнодумцем». Брат Сергея Александровича Дмитрий был председателем Московской судебной палаты. Братья враждовали. Сергей считал Дмитрия атеистом, а тот относился к Сергею как к безумцу.

С.А. Нилус был, несомненно, образованным человеком. Он успешно окончил правовой факультет Московского университета. Более того, Нилус в совершенстве владел французским, немецким и английским языками, хорошо знал современную зарубежную литературу.

Как я понял позднее, С.А. Нилус ни с кем не мог ужиться. Из-за своего взбалмошного, высокомерного и капризного характера ему пришлось расстаться со службой в Министерстве юстиции, где он получил пост судебного следователя в Закавказье, на границе с Персией. Нилус попытался сделать производительной [sic] свою собственность, но нашел, что он слишком умен для этого. Его увлекли философия Ницше, теоретический анархизм и идея радикального отрицаниям сегодняшней цивилизации [103] . В таком состоянии ума он не мог оставаться в России. Нилус уезжает за границу с госпожой К. [104] , долго живет во Франции, особенно в Биаррице, пока не получит от своего управляющего известие о том, что его имение под Орлом и сам он разорены.

Именно тогда, примерно в 1900 г., под влиянием материальных осложнений и серьезных моральных испытаний он пережил духовный кризис, который привел его к мистицизму. Об этом и пойдет речь ниже.

С.А. Нилус представил меня своей жене, Е.А. Озеровой, бывшей фрейлине императрицы Александры Федоровны; она была дочерью г-на Озерова, гофмейстера и бывшего русского посланника в Афинах. Брат его, генерал-майор Д.А. Озеров, являлся дворецким в Аничковом дворце. Госпожа Е.А. Нилус представляла собой добрейшую женщину, покорную и целиком подчинявшуюся своему мужу, вплоть до полного самоотречения, так что она находилась в самых лучших отношениях с бывшей подругой г-на Нилуса, мадам К., которая также разорилась и тоже нашла пристанище в их доме, в их личной квартире.

Таким образом, мои отношения с С.А. Нилусом, завязавшиеся в описанных условиях, продолжались на протяжении девяти месяцев моего пребывания в Оптиной пустыни, вплоть до 10 ноября 1909 г. Когда позже я туда возвратился, то постоянно заходил к С.А. Нилусу, но вскоре его непримиримость по отношению к «еретикам» вынудила меня прервать наши отношения.

В 1918 г. он жил в Киеве, в гостинице женского монастыря Покрова Пресвятой Богородицы. Я узнал, что зимой 1918/1919 года, после падения власти гетмана, он якобы перебрался в Германию и обосновался в Берлине. Эти сведения мне частично подтвердила в Крыму бывшая фрейлина Карцева, старшая сестра лазарета Белого Креста, где я находился.

II. «Хартия Царствия Антихриста»

С самого начала мои отношения с С.А. Нилусом отличались бесконечными спорами. Ибо в нашем лице столкнулись самые решительные противники, какие только могут существовать, люди, идущие к одной и той же идее, но с противоположных точек, равно претендующие на ее обладание и на верность ей.