Протоколы сионских мудрецов. Фальшивка и ее использование

«Дело в том, – сказал Нилус, – что во время заседаний Кагала секретарские функции выполняли различные люди, поэтому и почерк неодинаковый». Видимо, для Сергея Александровича эта особенность рукописи представлялась одним из доказательств того, что ее текст был подлинным. Однако по данному вопросу у него не было устоявшегося мнения, ибо в другой раз он мне говорил, что манускрипт – всего лишь копия.

Показав мне рукопись, Сергей Александрович положил ее на стол, открыл на первой странице и, предложив мне свое кресло, сказал: «А вот теперь читайте!»

При чтении рукописи меня поразили некоторые особенности ее текста. В нем попадались орфографические ошибки, а главное, обороты речи не были французскими. С тех пор прошло слишком много времени, чтобы я мог говорить о наличии в тексте «руссицизмов». Несомненно одно: рукопись была написана иностранцем.

Чтение мое продолжалось два с половиной часа. Когда оно закончилось, С.А. Нилус взял тетрадку, положил ее в конверт и запер в ящике своего письменного стола. К тому моменту, когда я завершил чтение, Елена Александровна Нилус и мадам К. уже возвратились из церкви, и был подан чай. Я не знал, сколь полно мадам К. была посвящена в тайну рукописи, и поэтому сохранял молчание. Но Нилусу не терпелось узнать мое мнение, и, видя мое стеснение, он точно догадался о его причине.

«Ну, Фома неверный, – сказал он шутливо, – верите ли вы теперь, что подержали в руках, увидели и прочитали «Протоколы»? Поделитесь с нами своим мнением. Чужих здесь нет, жена моя знает все, а что касается госпожи К., то именно благодаря ей были раскрыты заговоры врагов Христовых. Впрочем, секретов здесь нет». Меня это очень заинтересовало. Было ли возможно, чтобы «Протоколы» оказались в руках Нилуса благодаря госпоже К.? Мне казалось странной мысль о то, что эта женщина, невероятно толстая, почти потерявшая способность передвигаться, сломленная испытаниями и болезнями, могла проникнуть в «Секретный кагал Сионских мудрецов» [105] .

«Да, – сказал Нилус, – госпожа К. очень долго жила за границей, именно во Франции. Там, в Париже, она получила от одного русского генерала рукопись и мне ее передала. Этому генералу удалось извлечь «Протоколы» из масонских хранилищ».

Я осведомился, является ли тайной имя этого генерала. «Нет, – ответил Нилус, – это генерал Рачковский [106] , смелый человек, очень активный, который в свое время многое сделал, чтобы вырвать жало у врагов Христовых».

Тогда я вспомнил, что еще во Франции, когда брал уроки русского языка и литературы у одного эмигранта, студента-филолога по фамилии Езопов, он рассказал мне, что русская политическая полиция не оставляла в покое революционеров даже на французской земле и что во главе этой полиции стоял некий Рачковский.

Я спросил С.А. Нилуса, не являлся ли генерал Рачковский шефом русской политической полиции во Франции.

Мой вопрос удивил Сергея Александровича и даже вызвал у него некоторое недовольство [107] ; он ответил мне неопределенно, но решительно подчеркнул, что Рачковский самоотверженно боролся против масонства и сатанинских сект.

Прежде всего Сергею Александровичу хотелось узнать о моих впечатлениях от прочтения «Протоколов».

Я заявил ему без обиняков, что остаюсь на прежней позиции: не верю в «Сионских мудрецов». Все это – из области «Разоблаченного Сатаны», «Дьявола в XIX веке» и других мистификаций [108] .

Лицо Сергея Александровича омрачилось.

«Вы в самом деле находитесь под дьявольским наваждением, – сказал он. – Самая большая хитрость Сатаны заключается в том, чтобы заставить отрицать не только свое влияние на земные дела, но даже свое существование. А что вы сказали бы, если бы я вам показал, как осуществляется то, о чем сказано в «Протоколах», как повсюду появляется таинственный знак близкого Антихриста, как повсюду ощущается грядущее пришествие его Царствия?»

Сергей Александрович поднялся, и все мы прошли в его кабинет. Он взял свою книгу и папку, принес из своей комнаты сундучок, который позже я назвал «Музеем Антихриста». Он снова принялся читать куски из своей книги и материалы, приготовленные для ее издания. Нилус читал все, что могло выразить эсхатологические ожидания современного христианства: сновидения митрополита Филарета, цитаты из энциклики Пия X, предсказания святого Серафима и римско-католических святых, фрагменты из Ибсена, Соловьева и Мережковского.

Чтение это продолжалось очень долго.

Затем Нилус перешел к «вещественным доказательствам». Он открыл свой сундучок. В нем в неописуемом беспорядке находились пристегивающиеся воротнички, калоши, предметы домашнего обихода, значки различных технических школ, даже вензель императрицы Александры Федоровны и крест ордена Почетного легиона. На всех этих предметах воображение рисовало Нилусу «Антихристову печать» в форме треугольника или двух наложенных друг на друга треугольников.