Протопоп Аввакум и начало Раскола

Глава II Аввакум. Как создавался человек (1620–1640)

I Григорово и поп Петр

В Нижегородской области Ока, поднимаясь к северу навстречу Волге, продолжающей свое течение к юго-востоку, образует с ней дугу круга, хордой которой является речка, берущая свое начало недалеко от Оки и впадающая в Волгу близ Работок, не доходя Макарьева монастыря: это Кудьма, прежняя граница московского поселения в этом крае.

Далее на юге и на востоке в XVII в. простирался Закудемский стан, административное подразделение Нижегородского воеводства, местность с неровным рельефом, обширная и еще плохо заселенная, где русские деревни перемежались с мордовскими и татарскими, где обработка земли сменялась сбором дикого меда в дуплах деревьев, с рыбной ловлей и охотой за бобрами вдоль рек[271]. Там-то, в центре самого края, в 70 верстах птичьего полета от Нижнего и в 30 верстах от Волги, высится на трех холмах городок Григорово. И как раз там-то и родился мальчик, имя которого Аввакум – малый пророк – как будто само предназначало его к свершению исключительной жизни, героической и преданной Господу[272].

Аввакум родился, наверное, в 7129 г. от Сотворения мира, согласно стилю того времени, ибо ему был 31 год в 7160 г., и, вероятно, 25 ноября, так как праздник пророка празднуется 2 декабря, и, по обычаю, младенцам мужского пола давались имена одного из святых, внесенных в Святцы на 8-й день после их рождения[273]. Итак, это был 1620 г. нашей эры[274]. Его отец был местным приходским священником. Он только что обосновался в Григорове, так как в этом же самом 129 году мы находим там другого священника, Афтамона или Артамона Иванова[275]. Очевидно, отец Аввакума был молодой священник, только что женившийся, так как Аввакум, кажется, был старшим из его детей. Откуда родом был этот священник? Вероятно, он происходил из этой местности, у него, вероятно, были связи с этим поселением, иначе каким образом прихожане решили бы его избрать? Во всяком случае, он происходил из духовного звания, его сын нам это поведал[276]. Духовенство еще не составляло особого сословия, но в силу самой природы вещей среда, пример и воспитание – все в некоторых семьях к этому предрасполагало[277].

Поп Петр обосновался в Григорове, по обычаю того времени, со всеми своими домочадцами, с младшими братьями, племянниками, слугами и их женами. У него были и другие дети мужского пола, девочки в счет не шли, о них в актах гражданского состояния не упоминалось никогда; сыновья же были Козма, Герасим, еще один и, наконец, Евфимий[278]. О жиз ни Петра, его характере, его отцовских и пастырских добродетелях мы не знаем ничего определенного; сын говорит о нем только один раз и говорит, уничтожая его одной ужасной фразой: он предавался пьянству. Это безусловно суровый приговор, без всякого снисхождения. Мы могли бы заключить из этого, что молодой Аввакум ничем не был обязан своему отцу, хотя, наоборот, может быть, именно ему-то он и был многим обязан: некоторые отцовские отрицательные чувства, которые позднее, в результате размышлений претворились в принципы его поступков, руководили им в его жизни и сделали его таким, каким он стал.

Эти простые слова «Он предавался пьянству»[279] очень характерны. Серьезный историк русской церкви в мемуарах, опубликованных посмертно, оставил нам поразительную картину нравов сельского духовенства Костромского края в первой половине прошлого столетия: попойки по случаю государственных праздников, попойки по случаю престольных праздников, попойки по случаю свадеб и похорон, попойки, чтобы умилостивить старосту, сцены уморительные, скандальные, ссоры, драки, пьяные священники, которых колотили их жены, мертвецки пьяные дьяконы, брошенные на розвальни, с которых они падали прямо на снег и где они умирали, как животные. Голубинский видел все это у своего отца и в его окружении[280]. Очень вероятно, что картины, свидетелем которых он был, были не менее отвратительны. К несчастью, Григорово было одним из 21 селения Нижегородского уезда, где работал с давних лет царский шинок. Отданный в аренду какому-то местному предпринимателю, этот шинок приносил казне ежегодно доход в 23 рубля, немалая сумма по тому времени. Затем он был переуступлен местному помещику[281], который, конечно, тоже не давал ему приходить в упадок. Таким образом, искушение было рядом. При некоторых обстоятельствах оно было непреодолимо.