Протопоп Аввакум и начало Раскола

4 марта 1655 года, в то самое воскресенье Недели Православия, когда в Тобольске Симеон отлучал от церкви Струну, Никон в Москве через Макария приказал объявить, что единственное законное крестное знамение, признанное на всем православном Востоке, есть троеперстие[1021]. 25 марта Никон созвал собор, на котором он соборно приказал принять разного рода нарушения установленных обычаев. Так, латинян больше не будут перекрещивать, вопреки собору 1620 г.; антиминс не будет больше прикреплен к престолу и покрыт платом, но таинство будет совершаться непосредственно на нем. Во время проскомидии не будет выниматься одна частица из третьей просфоры, предлагаемая в память всех святых – но будет выниматься девять частиц; в Символе веры должен быть уничтожен союз «а», введенный между словами «рожденна» и «не сотворенна», надо читать: «рожденна не сотворенна»[1022]. Должно изменить «несть конца» на «не будет конца»; будет исключено прилагательное «истинный» в отношении к Духу Святому. Наконец, вместо «Аллилуия, аллилуия, слава Тебе, Боже» надо петь «Аллилуия» трижды. Все эти изменения были внесены в новый Служебник, предложенный собору и одобренный им без рассмотрения. Это не был тот Служебник, который был начат до моровой язвы, но совершенно новый, переработанный, содержащий в себе, помимо предыдущих изменений, еще много других, частных, совершенно не соответствующих древнегреческим и славянским рукописям, но заимствованных из общеупотребительного греческого Евхология, напечатанного в Венеции[1023] в 1602 г.

Этот Служебник был потом спешно напечатан и начал также продаваться с 24 сентября с такой поспешностью, что почти сейчас же – 26 октября – пришлось его изъять из продажи и переделать из него 95 тетрадей по 4 листа каждая. Новое издание было пущено в продажу 7 января 1656 г. и, кстати сказать, удовлетворило верующих не больше. Он был исправлен еще раз в течение года для третьего издания, которое состоялось в сентябре 1657 г.[1024] К Служебнику было добавлено предисловие, цель которого была в том, чтобы оправдать всю реформу; тут ловко излагалась история собора 1654 года, объяснялись решения, принятые на соборе 1655 года, закончившегося 31 марта ответом патриарха Паисия, полученным в Москве 15 мая; в предисловии утверждалось далее, что новая книга была отредактирована согласно древним греческим рукописям и внимательно сличена с ними; все это было двойной и дерзкой ложью.

16 декабря Никон созвал собрание из нескольких иерархов, которым предписал отказаться от выполнения одного обряда, чрезвычайно популярного как в русских, так и во всех восточных церквах, а именно – водосвятия в день Богоявления после обедни на реке или на источнике: отныне вода должна была освящаться только накануне праздника. Все это было согласно с тем, что он прочел по этому поводу в афонских рукописях, и, на этот раз, шло вопреки мнению Макария[1025].

22 декабря, после торжественной обедни в память святителя Петра, митрополита Московского, совершенной тремя митрополитами, присутствующие вдруг увидали, как Никон снял митру из мягкой шерсти и возложил себе на голову жесткую греческую митру, украшенную жемчугом и шитьем[1026].

В следующем году Никон пожелал конкретно осуществить реформу, которая лежала у него на сердце и которую он все еще не решался провести в жизнь, именно – троеперстие. 12 февраля, в день празднования памяти св. Мелетия Антиохийского и св. Алексия, митрополита Московского, в Чудовом монастыре была совершена торжественная всенощная; после чтения отрывка из житий святых (Пролога), излагавшего чудо, совершенное Мелетием, начертавшим крестное знамение (как раз текста, на который ссылались сторонники двуперстия), Никон спросил Макария, как нужно его понимать, на что последний снова заявил, что нужно креститься тремя перстами и что, наоборот, вытягивать большой и указательный пальцы значило совершать ошибку армян[1027]. Это была подготовительная мера; окончательное провозглашение было оставлено для более торжественного дня, воскресенья Недели Православия. 24 февраля, перед всем клиром, царь и бояре, присутствовавшие в Успенском соборе, патриарх Макарий и Гавриил, затем Григорий, митрополит Никейский[1028], последовательно произнесли анафему тем, кто крестился двумя перстами[1029]. Несколько позже это проклятие было письменно подтверждено тем же духовенством, а также новоприбывшим в это время Гедеоном Молдавским[1030]. Теперь надо было только, чтобы русские епископы утвердили это: соответствующий собор был созван 23 апреля. Никон изложил предыдущие осуждения, представил тогда же отпечатанную Скрижаль[1031] и 2 июня получил желаемое решение[1032]. Отныне крестное знамение, которое громадное большинство русских унаследовало как данное им их родителями и дедами, именовалось ересью, и те, кто будет продолжать его совершать, отлучались от церкви.