Протопоп Аввакум. Жизнь за веру

Став патриархом, Никон резко изменил своё поведение по отношению к своим вчерашним соратникам-боголюбцам. «Егда поставили патриархом, — пишет протопоп Аввакум, — так друзей не стал и в крестовую пускать» (то есть в залу для приёмов на Патриаршем дворе). Его гордыня и упоение властью поистине не знали границ. «Он любил пышные богослужения и неустанно совершал их, привлекая для участия к сослужению всех разрядов клириков до 40–75 лиц, — писал историк Церкви А.В. Карташев. — Украшался самыми дорогими облачениями из патриаршей ризницы и создавал новые, небывало роскошные. Например, к Пасхе 1655 года был заказан саккос из венецианской парчи чистого золота, усыпанный жемчугом и драгоценными камнями в таком количестве, что весил полтора пуда; одна епитрахиль, максимально украшенная, весила около пуда. Стоимость облачения по-тогдашнему оценивалась в 30тысяч рублей [31]. Такая преувеличенная богослужебная пышность подсказывалась не просто одной суетностью, но была для Никона символом и орудием усиления его власти. Никон хотел реализовать права, какие он вычитывал для себя в букве Кормчей. Например, Павел Алеппский сообщает, что до Никона ни один епископ не ставился без царского указа. А Никон стал это делать равно единственно по своей власти — и судить, и запрещать епископов… Никон был строг и тираничен в суде над духовенством. Особые дьяки Никона ходили по церквам Москвы и доносили ему о беспорядках. Патриаршие стрельцы забирали на улицах нетрезвых попов и сажали в каталажки. Всё это и раньше практиковалось. Но при Никоне приняло характер “террора”. Слуги Никона тоже стали заносчивыми. Это взволновало и подняло против Никона большинство Москвы. Начиная с бывших друзей Никона — протопопов Стефана Вонифатьева, Иоанна Неронова, Аввакума — всё духовенство поднялось против патриарха. Гордость и недоступность Никона были безмерными. Говорили: “У него устроено подобие адовых предписаний; страшно к воротам подойти”».

Ко всему прочему, по мере увеличения власти в Никоне развились неимоверное самодурство и крайняя жестокость. Архидиакон Павел Алеппский рассказывает об одном характерном эпизоде, произошедшем на пиру у патриарха:

«Когда мы сидели за столом, патриарх Никон послал за начальниками этого народа (по-видимому, самоедов, которых Павел называет лопарями, или собачелицыми. — . К.), именно за тысяцкими, коих около тридцати человек. С ними был переводчик, говорящий на их языке. Когда они вошли, собрание затрепетало при виде их. Они тотчас обнажили головы, то есть отбросили назад свои капюшоны, и поклонились патриарху странным образом, сгибаясь, подобно свиньям, целиком. Патриарх стал расспрашивать их об их образе жизни, о том, как они теперь приехали, и об их богопочитании. Они рассказали ему всё… Он спросил их: “Чем вы воюете?” — “Луком и стрелами”, — отвечали они. — “Правда ли, — спросил он, — что вы едите человечье мясо?” — Они засмеялись и сказали: “Мы едим своих покойников и собак, так почему же нам не есть людей?” — “Как вы едите человека?” — спросил он. Они отвечали: “Захватив человека, мы отрезаем ему только нос, затем режем его на куски и съедаем”. Он сказал им: “У меня здесь есть человек, достойный смерти; я пошлю привести его к вам, чтобы вы его съели”. Они начали усиленно просить его, говоря: “Владыка наш! Сколько ни есть у тебя людей, достойных смерти, не беспокойся наказывать их сам за преступление и убивать, но отдай нам их съесть; этим ты окажешь нам большое благодеяние”».

Протопоп Иоанн Неронов писал Никону: «Какая тебе честь, что ты страшен всякому. Кто ты? Зверь лютый, или медведь, или волк, или рысь? Дал тебе благочестивый государь волю, и ты, зазнавшись, творишь всякие поругания, а ему государю сказываешь: “Я-де делаю по Евангелию и по отеческим Преданиям”».

Однако это было только начало, вскоре Никон, по словам того же Аввакума, и «яд отрыгнул»…

Глава пятая

«ВЫПРОСИЛ У БОГА СВЕТЛУЮ РОССИЮ САТАНА…»

Сего ради разсыпается закон, и не изводится до совершения суд, яко нечестивыи преобидит правдиваго, сего ради изыдет суд укривлен.

Книга пророка Аввакума, гл. 1, ст. 4

Начало никоновской реформации

Уже с первых шагов своего патриаршества Никон активно взялся за проведение церковной реформы по унификации Русской Церкви с Греческой. Пророческое видение преподобного старца Елеазара Анзерского начинало сбываться: обольщённый лукавым, Никон принялся за своё чёрное дело, которое изнутри поразило Православную Церковь и ввергло русское общество в пучину раскола.