Прототипы

В холле крошится штукатурка, экран с отображением электронной очереди разбит и на него прилеплен скотчем планшет. Телеэкран — проекция на стену под самым потолком — зато работает прекрасно, и это явно «подарок» от «Синтезфуд», судя по тому, что обрамляет его яркая реклама протеиновых батончиков и готовых завтраков. А бюджетные динамики вот тоже не пашут — девушки с ресепшена каждый раз вслух объявляют номер очереди. Люди тихие, и это единственное, что более-менее радует. Даже ТВ они больше слушают, чем смотрят. Наверное, так выглядит современное чистилище.

Флай напряженно ждет неизбежного, и оно наступает: в репортаже показывают ее. Многие поднимают взгляд на звуках ее имени.

«На нашем сайте все еще ничья, и ставки по-прежнему принимаются. Что же заставило нашу трепетную фею стать настоящим ангелом разрушения?»

Кто-то разворачивает панель наладонника, чтобы найти новостной сайт и внести свою лепту в гражданское голосование, но никто не догадывается, что звезда теленовостей сидит прямо рядом с ними.

Тело Флай скрыто под плащом, практически таким же, который она недавно — и чертову вечность назад — отобрала у бомжа. Разве что этот чище и не воняет. Подарок доктора, чье имя она так и не удосужилась узнать. Он же пожертвовал Флай очки дополненной реальности, которые теперь стали ее глазами.

Ей нельзя видеть лица, теперь она знает это наверняка. Ей нельзя смотреть.

Мир теперь населен призраками — мутными пятнами, в которых с трудом можно различить человеческие фигуры. Флай хотела остановиться на том, чтобы просто затереть людям лица, но Полли пробормотал что-то про замыливание, которое «не работает». Получалось, программа в ее голове либо реагирует на сигнатуры, либо очень умело достраивает испорченное изображение, соотнося его с показателями из базы лиц. И последнее — ох, это очень плохо. Лицо — далеко не единственное, по чему можно найти человека. Параметры тела, движения и жесты, осанка, походка, голос... Если допустить, что данные в ее башке настолько подробны, то лучше бы и вправду отключить себе способность распознавать любую из этих черт.

Поэтому в призраках сейчас и не разобрать ничего, и наушники в ее ушах искажают голоса до неузнаваемости. Этот вариант, впрочем, тоже не устраивал Полли до конца, судя по тому, что всю дорогу сюда он держал руку то на ее предплечье, то на собственном пистолете.

Хорошо хоть окружение она все еще видит.

Мир цифровых теней — то еще удовольствие, но все же так можно жить. Флай прикидывает это отстраненно — вот он, выход, самый простой. Смотри на мир через экран, и никто больше не умрет от твоих рук. Прячься, беги из Аркадии, а потом сможешь даже начать жизнь заново. С чем-то странным в собственной башке, но все же — это неплохой вариант. Нормальный.

Всяко лучше, чем постоянный прицел, намалеванный на ее спине.

Всяко лучше, чем... очередь.

— Еще немного, и я дойду до того, что и новая встреча с «Новатех» покажется мне неплохим вариантом, — бормочет Флай себе под нос.

Полли ее слышит, но только хмыкает, не отвлекаясь от чрезвычайно интересной рекламной брошюры.

— Правда, Полли. Я понимаю, почему о вашей Стае никто ничего не знает, — Флай возвращается к своим размышлениям о союзнике. — Здесь нет охраны, здесь...

— Вон те двое — охранники, — Полли подбородком указывает в сторону неприкаянных мужиков, топчущихся у дверей.

— Я даже не вижу их лиц, но могу сказать, что они сбегут при первом же беспорядке.

— И на ресепшене наверняка спрятано ружье. Какое-нибудь старье, но, поверь мне, все равно неприятное.

— И вот именно поэтому о вас никто не знает. Это дело на пять минут — прорваться в этот дурацкий морг. Я буду прорываться, ты будешь громко кричать «Волчья Стая» — и вуаля, завтра о вас говорят во всех сортирах Аркадии.

— Какое чарующее будущее ты нарисовала.

— Но это старт, — Флай пожимает плечами. — И если б вы работали как-то так...

— ...То закончились бы еще в первый год. Хотя... — Полли на миг отрывается от брошюры, чтобы окинуть Флай быстрым взглядом. — Может, обтягивающие голубые комбинезоны могли бы нам помочь. Так и вижу свой портрет на стене в комнате девочки-подростка.

— Да ты просто...