Протозанщики. Дилогия (СИ)

— Но как-то же его можно узнать? — настаивал Волна, — По голосу, по манере говорить, еще по каким-то признакам?

— Он лучший из актеров, уж поверь мне!
Психолог лучший, лучший экстрасенс, — Андрей пытался применять термины, понятные Алексею, —
Любому влезет в душу, станет другом,
Любого тонкой ложью обовьет!

— Ну-ка, уважаемый, — Ждан перевел грозный взгляд на Истинного, — Рассказывай, давай, что вас с ним связывает. Уж больно близко к сердцу ты принимаешь выкрутасы этого черта.

Андрей действительно давно знаком с Израдцом. Они виделись, когда Истинный был еще учеником палача: выполняя обязанности, он часто бывал во мраке Большого Ничто. Демон нередко выходил навстречу, расточая улыбки, раздаривая беззаботные шутки. Много общались, рассказывали друг другу новости своих Миров. Случалось, перекидывались и в картишки, но Андрей не любил игру. Израдец — шулер, как считал бывший палач, потому всегда оставался победителем.

— Преферанс в аду? — вскинул брови Волна, но его замечание проигнорировали, и Андрей продолжил рассказ.

В их с демоном разговорах часто упоминался и Савриил. Андрей делился подозрениями, Израдец поддерживал их, рассказывал о своих. С оловянной точки зрения, это была дружба. Нормальная, глубокая симпатия двух сильных персон. Поэтому сейчас Истинному гораздо больнее от предательства бывшего товарища. Всегда зная о коварстве демона, Андрей никогда не думал, что его подлость может распространиться и на близкие ему интересы. На Миры. На саму Систему.

— Я что-то не понял, — нахмурился Волна, — Ты общался с лукавым и тебя удивляет, что он предал? На фига ты вообще с ним разговаривал? Зачем дружить с таким?

— Послушай, упрощаешь ты все сильно.
Да, демон-зло. Да, демон-лиходей.
Он совращает души оловянных,
Чем пополняет легион греха!
Больничка — мрак и боль, кошмар и ужас,
Но там «Олимпу» не противовес!
Ничто — один из кирпичей Системы —
Системы Справедливости миров.
Там Мир-тюрьма, там жаждут наказанья,
Но заслуживших только ждет кошмар!
Великий Автор сам создал Больничку,
Для грешников, для наказанья их.
Сейчас же, когда рушится Система,
Больничка вытворяет черти что,
Но в Замысле прекрасном, изначальном,
Она лишь кнут «Олимпа», бич Добра.
Поэтому, общались мы спокойно.
И я, и он. Другие палачи,
Болтали с Харалугами на равных.
Играли в карты, тратили слова…

— И теперь ему известно все, что ты рассказывал. И про монету, и про Херсон. Здорово! Что делать? — медленно изрек Волна, — Как помешать?

— Надо отвлечь внимание на себя! — заключил Ждан, — Устроить бучу, приманить всех стражников и палачей сюда. Дождик не помешает нашим героям прорваться.

— Но Киев?.. — тихо пробормотал Белый, — Почему Киев? Со всех сторон выныривает Киев. На него же, получается, сам Израдец навел и сам же там… злобствует?

Андрей вопросительно поднял брови, и протозанщики поведали Истинному все известные им детали о «подсказке демона». Ситуация запутывалась еще сильнее: не до конца уверенные в правильности выбора Херсона, про Киев ранее они и вовсе не думали. Однако же Десятинная церковь идеально вписывалась в логику происходящего: строил Владимир, время соответствует, почему бы монете не оказаться среди руин храма?

Не понятно причем тут Херсон. Не понятно зачем Израдец предупреждал, если теперь мешает. Не понятно очень-очень многое. Протозанщики подняли вопросительные взгляды на Андрея.

— Что вы хотите от меня услышать?

Ответы? Нет их у меня!

— Подождите! Давайте успокоимся, — Волна уговаривал более себя, чем других, — Все указывает на то, что им нужен Киев, фундамент Десятинной церкви.

— А Херсон? — тихо проговорил Белый.

— Но ведь в подсказке греческое слово, — Андрей начертал в воздухе символы Χερσόνησος, и они ненадолго остались висеть в воздухе, —

Что значит «полуостров». Может быть…
Фундамент… Старокиевская горка…