Процесс. Замок (с иллюстрациями Веры Дубровской)

— Как сказать, — ответил служитель. — Я подумал, может, вам будет интересно.

— Хорошо, — сказал наконец К., — я пойду с вами. — И он быстро пошел

по лесенке впереди служителя.

52

ф. кафка

В дверях канцелярии он чуть не упал — за порогом была еще ступенька.

— С посетителями тут не очень-то считаются, — сказал он.

— Тут ни с кем не считаются, — сказал служитель. — Вы только взгляните

на приемную.

Перед ними был длинный проход, откуда грубо сколоченные двери вели

в разные помещения чердака. Хотя непосредственного доступа света ниоткуда не было, все же темнота казалась неполной, потому что некоторые помещения отделялись от прохода не сплошной перегородкой, а деревянной решеткой, правда, доходившей до потолка; оттуда проникал слабый свет, и даже

можно было видеть некоторых чиновников, которые писали за столами или

стояли у самых решеток, наблюдая сквозь них за людьми в проходе. Вероятно, оттого, что было воскресенье, посетителей было немного. Держались они

все очень скромно. С обеих сторон вдоль прохода стояли длинные деревян-ные скамьи, и на них, почти на одинаковом расстоянии друг от друга, сидели люди. Все они были плохо одеты, хотя большинство из них, судя по выражению лица, манере держаться, холеным бородкам и множеству других, едва

уловимых признаков, явно принадлежали к высшему обществу. Никаких ве-шалок нигде не было, и у всех шляпы стояли под скамьями — очевидно, кто-то из них подал пример. Тот, кто сидел около дверей, увидел К. и служителя, привстал и поздоровался с ними, и, заметив это, следующие тоже решили, что

надо здороваться, так что каждый, мимо кого они проходили, привставал перед ними. Никто не выпрямлялся во весь рост, спины сутулились, коленки сги-бались, люди стояли, как нищие. К. подождал отставшего служителя и сказал:

— Как их всех тут унизили!

— Да, — сказал служитель, — это все обвиняемые.

— Неужели! — сказал К. — Но тогда все они — мои коллеги! — И он обратился к высокому, стройному, почти седому человеку: — Чего вы тут ждете? — вежливо спросил он.

От неожиданного обращения этот человек так растерялся, что на него тяжело было смотреть, тем более что это явно был человек светский и, наверно, в любых иных обстоятельствах отлично умел владеть собой, не теряя пре восходства

над людьми. А тут он не мог ответить на самый простой вопрос и смотрел на

других соседей так, словно они обязаны ему помочь и без них ему не справиться.

Но подошел служитель и, желая успокоить и подбодрить этого человека, сказал:

— Господин просто спрашивает, чего вы ждете. Отвечайте же ему!

Очевидно, знакомый голос служителя подбодрил его.

— Я жду… — начал он и запнулся.

По-видимому, он начал с этих слов, чтобы точно сформулировать ответ на

вопрос, но дальше не пошел. Некоторые из ожидающих подошли поближе

и окружили стоявших, но тут служитель сказал:

— Разойдитесь, разойдитесь, освободите проход!

Они немного отошли, однако на прежние места не сели. Между тем тот, кому задали вопрос, собрался с мыслями и ответил, даже слегка улыбаясь:

процесс

53

— Месяц назад я собрал кое-какие свидетельства в свою пользу и теперь

жду решения.

— А вы, как видно, не жалеете усилий, — сказал К.

— О да, — сказал тот, — ведь это мое дело.

— Не каждый думает, как вы, — сказал К. — Я, например, тоже обвиняемый, но, клянусь спасением души, никаких свидетельств я не собираю и вообще ничего такого не предпринимаю. Неужели вы считаете это необходимым?

— Точно я ничего не знаю, — ответил тот, уже окончательно растерявшись; он явно решил, что К. над ним подшучивает, и ему, должно быть, больше всего хотелось дословно повторить то, что он уже сказал, но, встретив нетерпеливый взгляд К., он только проговорил: — Что касается меня, то я подал

справки.

— Кажется, вы не верите, что я тоже обвиняемый? — спросил К.

— Что вы, конечно, верю, — сказал тот и отступил в сторону, но в его ответе прозвучала не вера, а только страх.

— Значит, вы мне не верите? — повторил К. и, бессознательно задетый

униженным видом этого человека, взял его за рукав, словно хотел заставить

его поверить.

Он совершенно не собирался сделать ему больно, да и дотронулся до него

еле-еле, но тот вдруг закричал, словно К. схватил его за рукав не двумя пальцами, а раскаленными щипцами. Этот нелепый крик окончательно вывел К. из

себя; раз ему не верят, что он тоже обвиняемый, тем лучше, а вдруг его принимают за судью? И уже крепко, с силой схватив того за плечо, он толкнул его на

скамейку и пошел дальше.

— Все эти обвиняемые такие чувствительные, — сказал служитель.

За их спиной почти все ожидающие собрались вокруг того человека: кричать он перестал, и теперь все его, очевидно, расспрашивали подробно, что

произошло. Навстречу К. шел стражник, его можно было отличить главным

образом по сабле, у которой ножны, судя по цвету, были сделаны из алюми-ния. К. удивился этому и даже потрогал ножны рукой. Стражник, как видно, был привлечен шумом и спросил, что тут произошло. Служитель попытался

как-то успокоить его, но он заявил, что должен сам все проверить, отдал честь