Процион

Пули с глухим звоном прошибали металл, блеклый свет полудня, ворвавшийся сквозь десятки пробоин, тут же высветил струйки дыма, просочившегося из простреленной приборной панели, – тонкие лучики света наполнили салон, обозначая углы вхождения пуль, – зловещая красота разрушения, отпечатавшаяся в последнем проблеске сознания.

Энтони даже не пытался встать.

Он видел, как текут сизые завитки дыма, замысловато переплетаясь в тонких лучиках света, и понимал, что переживает последние мгновенья своего долгого, трудного существования.

За все на свете приходиться платить. И за совершенные ошибки, причинившие зло и, как ни странно, – за попытку делать добро.

Собственно, теперь он понимал, его уничтожили именно за добрые намерения.

Мысли начали путаться, мир терял краски.

Протяжно скрипнула деформированная дверь "Ягуара".

Чьи-то руки грубо вырвали его из кресла.

– Нейромодули. – Кратко напомнил пришедший издалека голос.

В грудь уперся ствол автомата.

– Не уничтожить. Извлечь.

Ствол переместился. Несколько точно произведенных выстрелов пробили плоть, сорвав замки грудного кожуха.

– Не снимается. Мешает имплантированная кожа.

– Ну, так режь! В первый раз что ли?

…

Ни один из участников разыгравшейся драмы не видел, как на мизансцене событий появился невольный свидетель.

Впрочем, человек, облаченный в полную боевую экипировку, предохраняющую от воздействия опасных биологических форм не хуже специального костюма, вовсе не считал, что принимает участие в спектакле, а уж тем более не смог бы остаться зрителем.

В запретной зоне вообще редко встретишь человека, и никто никогда не забредал сюда случайно.

Зрение и сканирующие системы боевого шлема фиксировали как четверо "блюстителей порядка" – в мыслях проскользнула злая ирония – догнали и изрешетили спортивный "Ягуар", а теперь явно глумились над мертвым телом.

Тепловые контуры, вычерченные датчиками термальной оптики, явно соответствовали людям.

Впрочем, таких подонков людьми можно назвать лишь с большой натяжкой на биологическое строение.

В ответ промелькнувшей мысли ствол автоматического оружия, снабженного электронно-оптическим прицелом, совершил плавное движение и вдруг…

Четыре одиночных выстрела, произведенные с интервалом в доли секунды, слились в короткую сухую очередь.

– Проклятье…

Невольное восклицание, приглушенное дымчатым проекционным забралом боевого шлема, отразило крайнюю степень удивления и досады, когда четверо садистов, орудовавших над мертвым телом, лишь пошатнулись от удара пуль, пробивших их головы.

Они не являлись людьми!..

Отчего же тогда лгут сканеры?

Снайпер резко сместил прицел, но поймать уязвимое место сервомеханизма, замаскированного оболочкой из живой плоти, не успел: реакция на выстрелы со стороны мнимых людей была одинаково стремительной и грамотной: бросив свое занятие они метнулись назад, к оставленному посреди дорожной развязки флайкару.

В тишине громко хлопнули четыре дверцы, и машина резко рванулась с места.

Произведенный вслед выстрел только высек искры из глянцевитого корпуса бронированного автомобиля.

Снайпер, занимавший позицию на прочной раздвоенной ветви сосны, проводил взглядом стремительно удалявшийся флайкар, подумав, что следует купить подобную машину.

…

Через несколько минут человек вышел на опустевшую дорожную развязку.

Его лицо скрывал боевой шлем.

Остановившись подле распростертого на забрызганном кровью бетоне тела, снайпер попытался определить, жив ли несчастный.

Нет.

С такими ранениями не живут.

Голова незнакомца едва держалась на лоскуте кровоточащей кожи – пули перебили шейные позвонки.

Рука усталым движением сняла шлем, освобождая из-под него каскад рассыпавшихся по плечам волос.

Снайпером оказалась женщина, лет тридцати.

В этот момент Энтони открыл глаза.

В тумане плавало лицо. Красивые слегка заостренные черты, пронзительный взгляд… Он уже где-то видел ее.

Неужели на свете все-таки есть эта непонятная, не поддающая никакому счислению сила, имя которой Судьба?

Он вспомнил это лицо. Лицо молодой, насмерть перепуганной девушки, которую он едва не застрелил несколько лет назад.

Вряд ли она узнает меня…

Но добьет – точно.

Последняя мысль. Окончательная…

Он уже не видел, как женщина склонилась над ним, осмотрела вспоротую грудь, затем точным движением извлекла из-под напитанной кровью одежды и разрезанной плоти деформированный пулями металлопластиковый кожух, под которым обнажилось ядро системы.

Тонкие прозрачные трубки, подающие кровь к нейромодулям, оказались разорваны пулями.

Она на секунду задумалась, а затем, прошептав что-то невнятное, достала из специального клапана экипировки пару зажимов и мягкий резервуар полевой капельницы, наполненный консервированной кровью.

Энтони ошибся в своей последней мысли.

Она, конечно, не узнала его, но отчего-то решила не добить, а спасти.

Часть 1. Мари.

Глава 1.

Запретная зона. Настоящее…

Тонкая нить тревоги. Она резко натянулась, порвалась в сознании, заставив Мари мгновенно проснуться.

Мягкий сумрак спальни освещал тусклый свет ночника.