Проучить мажора

Офис отца находится в бизнес-сердце города, где даже по выходным кипит жизнь. Тут и там снуют солидные дядьки с дипломатами и женщины со скучными прическами. Деловые, успешные, вечно куда-то спешащие. Папа уже давно мечтает сделать меня частью этой занудной тусовки, но я пока отчаянно сопротивляюсь. Ранние подъемы и ненормированный график — это не для меня. Я слишком молод и жизнелюбив, чтобы заживо хоронить себя под кипами макулатуры. Вот доучусь — а там видно будет.

Захожу в стеклянный лифт и с тяжелым вздохом приваливаюсь плечом к стене. Не припомню, когда в последний раз от предвкушения встречи с отцом у меня так предательски сосало под ложечкой… Должно быть, еще на первом курсе, когда после проваленной сессии меня чуть не отчислили из универа. Батька тогда, конечно, за меня подсуетился, но потом всыпал по первое число. Даже карманных денег на какое-то время лишил.

Коротко постучав, распахиваю дверь в приемную и лучезарно улыбаюсь папиной секретарше Анжеле. Ей двадцать пять, и она жутко сексапильна. Волосы по пояс, ноги от ушей, буфера, как два волейбольных мячика, — большие, стоячие… Прям ух!

Если бы батя надумал жениться на ней, я бы его хотя бы чисто по-мужски понял. В его возрасте за одну ночь с такой горячей штучкой можно десяток лет сбросить. Не то, что с этой унылой Элеонорой… Она, поди, секс только в миссионеркой позе признает.

— Добрый день, Станислав Андреевич, — кокетливо поправив прическу, здоровается Анжела. — Вы к Андрею Денисовичу?

— Привет, — притормаживаю у ее стола. — Выглядишь сегодня потрясно, у меня аж сердце биться перестало.

Понимаю, что опаздываю к отцу, но как не пофлиртовать с такой красоткой?

— Ой, Станислав Андреевич, вы меня смущаете, — хихикает она, часто-часто хлопая длинными ресницами.

— А ты не стесняйся, — опираюсь ладонями на стол, тем самым сокращая расстояние между нашими лицами. — Я же правду говорю. Давай поужинаем вечером, Анжел?

Ответить она не успевает, потому что в эту самую секунду дверь соседнего кабинета открывается и на пороге появляется внушительная фигура моего отца.

— Задерживаешься, Станислав, — мрачно выдает он.

— Пробки были, — лгу я, кидая прощальный и полный тоски взгляд на вырез Анжелиной блузки.

Все-таки, что ни говори, а батя у меня лютый тип. У него все сотрудники по струнке в ряд ходят. А секретаршу, походу, вообще в ежовых рукавицах держит — у нее вон, при одном его виде игривый настрой улетучился. Вмиг серьезная и неприступная сделалась.

С трудом сдержав разочарованную мину, вслед за отцом захожу в его кабинет и располагаюсь на небольшом кожаном диване у стены. Я совершенно не знаю, как рассказать ему о недавнем казусе с кольцом, поэтому решаю начать с приятной для него темы. Может, хоть это немного его задобрит.

— Пап, я это, насчет стажировки подумал, — прокашлявшись, говорю я. — В общем, я согласен. Со следующей недели готов приступить.

Если честно, я не планировал сдаваться в рабство так легко и быстро, но обстоятельства, сами понимаете, изменились. Тем более стажировка продлится всего два месяца. Оттарабаню как-нибудь.

— Отлично, — безэмоционально отзывается он. — Передам твои документы в кадровый. На следующей неделе с тобой свяжутся.

— Оке-е-й, — тяну я, нервно постукивая ладонями по коленям. — Ну, а вообще как дела, пап? Новости какие?

Понимаю, что мои вопросы звучат неестественно и глупо, но другого способа отсрочить неприятный разговор я так и не придумал.

Слегка нахмурившись, отец одаривает меня подозрительным взором, а затем сухо произносит:

— Кольцо давай, — собирает со стола в бумаги и отправляет их в дипломат. — Я тороплюсь. У меня через полчаса встреча в Плазе.

— Ах да… Кстати о кольце… Тут такое дело, — мямлю я и, наконец собравшись с духом, выпаливаю. — Его у меня нет, пап.

Стиснув челюсти до желваков, отец медленно, словно кобра, готовящаяся к броску, оборачивается и прижигает меня таким свирепым взглядом, что я начинаю испытывать острое, граничащее с потребностью желание прямо сейчас провалиться сквозь землю. Он не произносит ни слова, и от этого давящая тишина кабинета гнетет еще больше.

— Я забрал его у бабушки и привез домой, — спешу объясниться я. — А потом вечером познакомился с одной девчонкой в баре, привез ее к себе, и она…

— Станислав, — голос отца звучит как выстрел. — Как ты думаешь, почему я решил жениться на Элеоноре? Почему спустя столько лет одиночества остановил выбор именно на ней?

— Чтобы на старости лет был человек, который мог бы подать тебе стакан воды? — пробую пошутить я, но тут же осекаюсь, потому что нижняя челюсть родителя угрожающе выдвигается вперед.

— Потому что она особенная. Не такая, как все. Умнее, тоньше, глубже, — отец не повышает голоса, но я все равно слышу в нем металл. — А особенная женщина заслуживает особенного отношения. Когда-нибудь ты этой поймешь.