Проучить мажора

Толмацкий так привлекателен, что хочется без промедления впиться в его сладкие губы и раствориться в хмельном тумане нашей страсти. Сонька говорила, что в постели он хорош, и я почему-то охотно ей верю. Вот бывает же, а? Как человек дерьмо, а как любовник — профи. Долбанная несправедливость.

Черт! Если мы со Стасом сейчас поцелуемся, то не видать мне ни возмездия за разбитое сердце подруги, ни денег на спасение шкуры бестолкового братца. Я стану просто очередным трофеем зарвавшегося мажора, о котором на следующий день он даже не вспомнит…

Нет, такая перспектива меня совершенно не устраивает. Не за тем я сюда явилась, чтобы теплой лужицей стекать к ногам этого подлеца! Надо срочно воскрешать боевой настрой и рассеивать чересчур романтическую атмосферу!

— Ты такая клевая, Габи, — шепчет Толмацкий, обдавая горячим дыханьем мои щеки, и у меня остается последний шанс на решительное действие, которым я спешу воспользоваться.

— Заткнись и снимай штаны, красавчик, — делаю шаг назад и упираю руки в бока, напуская на себя грозно-доминантный вид.

Ну а что? Как-то я видела один ролик эротического содержания, в котором женщина вела себя с мужчиной именно так. И никакими телячьими нежностями там не пахло… Только подчинение! Только хардкор!

— Чего? — Стас удивленно хмурится.

— Я сказала, заткнись и снимай штаны, — по слогам повторяю я. — Я хочу смотреть, как ты раздеваешься.

Ох блин! Вы бы знали, каких усилий мне стоило произнести эту фразу и не рассмеяться. И чего я не в театральный поступила? По-моему, из меня бы вышла отличная актриса. Вон, как Стас перепугался. Аж глаза из орбит повылезали.

— Слушай, Габи, я не по этой части и…

— Я привяжу тебя к кровати и не выпущу из своего сладкого плена всю ночь, — с бешеным пафосом произношу я. — Вот увидишь, тебе понравится.

Двигаюсь на Толмацкого, а он медленно, не отрывая от меня ошеломленного взгляда, пятится назад.

Господи, только посмотрите на его лицо! Там целая смесь самых живых эмоций! И страх, и шок, и любопытство, и смятение. Оказывается, простая девчонка вполне способна смутить прожженного ловеласа. Немного актерской игры, щепотка креативности, и вауля — чувак в полном ауте и совершенно не контролирует ситуацию.

Что, Стасик, такого ты еще не пробовал? Сегодня я устрою тебе жаркую ночку, которая плавно превратится в адский костер!

В моей голове звучит раскатистый дьявольский смех, и я плотоядно скалюсь, дыбы подкрепить натуральность образа.

— И чем ты собираешься меня привязывать? — подозрительно интересуется Толмацкий, переминаясь с ноги на ногу.

— У меня все с собой, — хлопаю по висящей на плече сумочке, в которой по счастливой случайности лежат наручники.

Ну ладно-ладно, случайность тут не при чем. Просто перед охотой на Стаса я набила ее всякой всячиной, которая хотя бы потенциально могла пригодиться в реализации моего коварного плана. У меня тут даже перцовый баллончик припрятан. Но это уж совсем на крайний случай.

После недолгих раздумий над моим ответом Толмацкий коротко, будто намереваясь опустошить рюмку водки, выдыхает, а затем решительно стаскивает с себя футболку.

Ой, надо же, какой послушный мальчик!

Пока я судорожно выстраиваю в голове последовательность будущих действий, Стас продолжает оголяться — на удивление быстро избавляется от джинсов и, оставшись в одних боксерах, принимается гордо демонстрировать свое рельефное, тронутое бронзовым загаром тело. На лице парня играет дерзкая улыбка (кажется, он проникся моей игрой и начал получать от нее удовольствие), а в глазах застыл вопрос: что дальше?

Хм… Может, поставить его на колени и заставить называть меня госпожой? Какой там лозунг у БДCМ адептов? Доминируй, властвуй, унижай! И по заднице его плеткой раз-раз!

Ох нет, от одних только мыслей уже смешно. Если попробую провернуть эту дичь, почти наверняка заржу, тем самым запоров весь план. Да и плетку я, к сожалению, не прихватила. Надо держаться убедительно и ровно, чтобы у парня не возникло идеи перехватить инициативу в свои руки. А порцию унижения завтрашним утром он так и так получит. Уж я об этом позабочусь.

— Иди в спальню, ложись на кровать и жди меня, — командую я, старательно изображая сексуальную повелительницу. — А я пока принесу нам вина. У тебя же есть вино?

Знаю, что есть. Сонька говорила, у него в баре целая коллекция.

— Да, на кухне справа. Сразу увидишь, — кивает Толмацкий, устремляясь в дальнюю комнату. — Я жду тебя, детка.

«Не детка, а госпожа!» — хочется крикнуть в ответ, но я сдерживаюсь. Сейчас я перехожу к выполнению самой ответственной части плана, а тут нужна максимальная собранность. Будет стремно, если я что-нибудь перепутаю и ненароком укокошу Толмацкого. Он, конечно, редкостный засранец, но такой участи все равно не заслуживает.

Глава 4. Минимум инициативы, максимум удовольствия.

Маша