Провал аналитика

Хасиль поежился. Остальные будто не замечали неправильности этого демона. Детское личико с холодными взрослыми глазами, неловко засунутая в покореженные (будто это может хоть кого-то обмануть) доспехи туша, тройной жор на завтраке, тяжелые следы в рыжем песке, настолько глубоко продавленные, что впору было бы жеребцу с бронным всадником. Все остальные смотрели на демона и делали вид, что ничего не замечают. Даже когда демон сделал ЭТО с Бааром Шрамом, все будто тут же забыли. Вообще все очень странно. Зачем-то сменили Наставника Уличного Боя. Это конечно не Хасилева ума дело, но прежний Наставник Шай никогда не допустил бы ТАКОГО. Нет, Шрам Хасилю, конечно, не нравился, но это зло было привычное и понятное. Отец, когда две декады назад привез растерянного и ничего не понимающего Хасиля в знаменитую Лойскую Пехотную Академию, предупреждал о таких как Баар. А вот чего ожидать от демона Хасиль не знал.

По раздумью, он все-таки решил не бежать впереди следов. Раз демон притворяется человеком, то не будет же он срывать свое притворство из-за какого-то недоученного степняка. Надо только делать вид, что ничего особого и не происходит.

Хасиль чуть не сбился с шага. Он вдруг понял, что все остальные именно до этого уже давно и додумались, поэтому и ведут себя так! Все-таки туго он соображает, надо больше работать с Наставником Грамоты Даригом. А то так и останется тупым конепасом, как называют его некоторые друзья по бараку.

***

Рекрут Кир, Лойская пехотная академия

Закончился наш челночный бег как-то внезапно. Впереди бегущий азиат вдруг свернул с проторенной колеи и встроился в непонятно, когда появившуюся шеренгу. Десяток рекрутов, среди которых с удивлением обнаружил знакомого боевитого дедушку, стоял ровной хоть и тяжело дышащей линейкой. Пристроился в самый конец. Сержант прошел мимо нас, одобрительно поцокав языком, чуть задержался возле меня и поощрительно стукнул в плечо. Типа похвалил. Блондинистого ирокеза, кстати, в строю не наблюдалось, сдох на дистанции.

Павшие в борьбе с аэробными нагрузками товарищи подтянулись в течение десяти минут. После чего нас отконвоировали к брусьям и турникам. Вот тут уже мне пришлось краснеть и стыдливо прятать глазки. Вообще чудо что, хотя бы один раз свой родной центнер, вдобавок облаченный в тяжеленную кожу, смог подтянуть на турнике. Дома оно вообще мне было не по зубам, недавно в зале пробовал, даже свой вес до перекладины не дотягивал. А тут, чудо чудное, с отягощением разок выдал, гравитация подыгрывает, не иначе. Остальные рекруты кряхтели и пыжились, но пяток раз на турнике вымучивали почти все. Черт, норматив ведь, наверное, есть какой-то, неприятно быть отстающим.

К счастью, общефизическая подготовка на этом закончилась. Мой первый настоящий день в качестве рекрута еще даже не перевалил зенит, а ноги уже еле волочились. И это еще под лечение попал, без него те самые ноги уже протянул бы. Нестройной пошатывающейся колонной нас отвели в знакомый овраг - тридцать секунд на помыться и напиться. И еще одна короткая прогулка, на этот раз в просторное светлое помещение, которое язык не поворачивался назвать бараком. В отличие от нашей спальной казармы здесь по всей длине здания шли широкие мутноватые окна, придавая помещению вид классной комнаты. Каковой она, впрочем, и оказалась.

Бессистемно рассевшись по двое-трое на узковатые скамейки, мы оказались лицом к белой отштукатуренной стене, заменявшей, судя по угольным росчеркам, доску. Странно, бумагу какую-то смастерили (на утреннем построении офицеры точно пользовались), а вот до мелков не дошли. Плюхнулся на крайнее возле окна место в середине первого ряда. Причем, большинство моих одноклассничков явно сели на свои привычные места, но вот именно эта скамейка оказалась свободной. Странно, место козырное, возле окна. Наверное, раньше оно принадлежало кому-то из сегодняшних отчисленцев утренних. Или угодивших в лазарет.

Черт, даже догадываюсь кому козырная скамейка на три персоны раньше принадлежала. Как-то не уживаемся мы с Мажором, тесноват этот мир для нас двоих. Но вскакивать было уже поздно. Во-первых, как-то это несерьезно. А во-вторых, рядом со мной уже пристроился дохлый рыжеволосый паренек, чтобы встать, пришлось бы выталкивать его. В классе могло поместиться человек пятьдесят, поэтому наши четыре десятка расселись достаточно свободно. Ну а то, что десятки остались после утренних издевательств неполными, этому весьма способствовало.

Развалившись на своих скамейках, мы стали совсем похожи то ли на студентов-переростков, то ли на участников родительского собрание. Только капрал, забравшийся на специальное возвышение за нашей спиной, чуть портил впечатление. Через пару минут в класс подтянулись лазаретные. Мажор ввалился вместе с Пегим. Рыжий рядом со мной как-то скукожился, но Мажор, бросив быстрый взгляд на капральскую кафедру, бузить не рискнул и, смерив меня напоследок мрачноватым взглядом, подхватил Пегого и утопал куда-то к задним столам третьего ряда. Ну и слава богу.