Провал аналитика

Удары копьем безнадежно опоздали. Четверка тренированных легионеров, вовремя сбившаяся в щитовой строй, - это непреодолимая для одиночки преграда. Они так думали. Даже закованному в латы имперскому тяжу тут ничего не светило. Несколько ударов двуручной секиры громоздкий щит выдержит, не напрягаясь. А верткие жала копий за это время найдут слабые места в защите любого элитного бойца. И ничего тут не поделаешь, плотный строй легкобронированных легионеров обеспечивает численный перевес на любом участке боя. На лошадках в этот лес копий тоже нахрапом не врубишься, конник, разве что, попробовать оторваться может. Ну или измором взять. Хотя тут еще вопрос, кто кого. Только кажется, что конь быстр и неприхотлив, на самом деле разумный переносит лийсу и сутки напряжения гораздо легче. Не раз и не два именно пешие имперские легионы быстрым маршем загоняли вроде бы неуловимую степную конницу. Через неделю монотонного преследования не имеющие возможности далеко оторваться и встать на длительное стойбище номады вынуждены были бросаться в безнадежную битву или рассыпаться мелкими отрядами, неминуемо обрекая на бесславный конец самых невезучих.

Коня у Иляса не имелось, да и позади ничего путного не ждало. Зато у него был подарок неизвестного папаши. Мать ничего не рассказывала Илясу об отце, он даже не знал полюбовно ли у них все вышло или этот остроухий козел снасильничал подвернувшуюся в небольшом хуторе селянку. Кроме пожизненного клейма эльфийского выродка, характерных ушей и искренней ненависти чистородных Иляс получил от папаши склонность к магии Фии, чем сейчас и воспользовался. Техника «корни леса» против нескольких противников бесполезна, удар сырой энергией Илясу тоже сильно не помог бы, а вот усиление тела снова оказалось весьма кстати. Уж сколько раз ему говорили, что опасно пропускать через себя доставшуюся силу, что любой удар именем другого божества может оказаться реально смертельным, вот столько же раз эта возможность его и выручала. Попробовали бы эти умники прожить с такими ушами в трущобах Лойя без умения в нужный момент вдвое усилить удар или прыжок. Вот и тогда, в высоком кувырке Иляс проводил взглядом разинувших рты легионеров, запоздало вздергивающих древки копий. То, что было не по силам элитному имперскому тяжу и кавалеристу он, Иляс, сделал почти без труда. А что до риска нарваться на удар сырой силой Ярра или Элента, то сколько легионеров тут магией владеют? Вот то-то и оно, ухмылялся полуэльф, преодолевая последние шаги до спасительного леса. А если и не повезет нарваться, то значит судьба такая.

Но это был еще не конец декады. Лес оказался спасительным лишь отчасти, егеря ориентировались там реально не хуже охотников Зеса. Еще три дня Иляс вырывался из охватывающих колец загонщиков, пока, вконец обессилев, не уткнулся в вековой дуб возле безымянного ручья, теряя сознание и соскальзывая в тяжелый беспробудный сон. Проваливаясь в забытье, он не сомневался, что проснуться свободным уже не получиться. И точно, пробуждение вышло реально неприятным, последние часы к теперешнему обиталищу он проделал, болтаясь беспомощным кулем на крупе возвращающейся в Академию кобылы.

Местная каталажка, в отличие от привычных и хорошо знакомых Илясу, жила не по кодексу. Вместо привычного ритуала вписывания авторитетного старшака полуэльфа беспредельно отметелили деревянными оглоблями. Ушх подери этих тупоголовых армейцев, попробовали бы они так вести себя в городе, где воровской кодекс в силе. И хуже всего, что происходило это на глазах других сидельцев, многих из которых Иляс знал еще по безымянному поселку. Авторитетных людей среди них не наблюдалось, но получить по хребту на глазах этих сервов было еще хуже. Нет, определенно, неделя не задалась.

И вот, теперь этот мелкий уродец мешает ему чуть подправить авторитет, пожамкав за мягкое симпатичную бесхозную девку. Пухлый недомерок сел так неудачно, что мешал добраться до молодого женского мяса. Отвесить бы ему подзатыльник, но армейцы бдили. Да и кодекс подразумевал реальный урон авторитету за бессмысленное шпыняние убогих. Пришлось устроиться напротив и использовать отработанный за годы разборок суровый взгляд.

***

Кирилл Семилапов, Лойская пехотная академия

Блондин с заметным удивлением оценил мою безмятежность, складки на лбу выдали шевеление извилин, а потом он придвинулся поближе и больнюче ущипнул меня за ляжку. Черт. По-плохому, сценарию ситуация пошла, я-то еще надеялся, что ирокез не решится обострять. Но тут гордость какая-то задета у мужика, сознательно ведь на палочную экзекуцию нарывается. Рассчитывает, что после валяния нас троих по полу переиграется ситуация. И, между прочим, небезосновательно. У меня, правда, несколько другие планы. Прихватил с пола небольшую практически невесомую щепку и поднялся на ноги.