Провал операции «Нептун»

Цейтцлер. Да, это мне ясно! Но если бы мы не отошли, то было бы еще хуже.

Фюрер. Я с самого начала говорил: в нынешнем положении решают лишь оба плацдарма. Но если бы мы отступили, как советовал мне любезный Манштейн, то это было бы не отступление, а полный крах. Если бы я уступил Манштейну, то... не осталось бы ни танковой армии, ни 17-й армии...» [3]Через несколько минут Гитлер снова вернулся к этой теме и назвал один из плацдармов, о которых шла речь:

«Фюрер. Есть ли у нас карта Таманского полуострова? (Приносят карту). Ага, вот карта 1 : 1 000 000. Я полагаю, что сюда надо подтянуть несколько 17-сантиметровых орудий и установить их вот здесь...

Генерал Буле. Одно орудие уже стоит.

Фюрер. Этого мало. Оно будет стационарным и не сможет двигаться. Сюда надо подтянуть тяжелую артиллерийскую группу, чтобы здесь ничего не случилось...»

Итак, чем же был озабочен Гитлер, а вместе с ним вес высшее руководство вермахта?

...Сейчас это может казаться неправдоподобным кошмаром, непостижимым для понимания тех, которые родились после войны и никогда не видели солдат в форме вермахта на родной земле. В самом деле: как можно рассуждать об артиллерийских батареях вермахта на советском Таманском полуострове? Или о Донбассе, который вермахт не хотел «терять»? Но тогда кошмар был реальностью. В ходе летнего наступления 1942 года две мощные немецкие группы армий — группа «А» и группа «Б» (впоследствии — группа «Дон») — сумели прорвать советские линии обороны и выйти: одна к Сталинграду (ею один за другим командовали опытнейшие фельдмаршалы фон Бок, фон Вейхс и фон Манштейн), другая — к перевалам Кавказа (это была группа «А», которой сначала командовал фельдмаршал Лист, затем фельдмаршал фон Клейст).

Страшная опасность снова нависла над нашей Родиной. Гитлер, как и осенью 1941 года, видел себя победителем. Во многих западных столицах военные эксперты предсказывали крах советской обороны. Но тут грянул гром Сталинграда. Великая битва, разыгравшаяся у стен этого города, изменила всю картину. Однако это не был «гром среди ясного неба». Сталинградский перелом — закономерный результат колоссальных и целеустремленных усилий нашего народа, ведомого великой партией.

Сталинградская победа выбила из-под ног гитлеровцев почву, казавшуюся столь прочной. Все, что они считали незыблемым, рушилось. Рухнул фронт на Дону и Волге, и, как следствие, армия фон Клейста из авангарда войск, устремлявшихся через кавказские перевалы, превратилась в зарвавшуюся группировку, которой грозило такое же окружение, как и 6-й армии в Сталинграде. Если раньше слова «Клухорский перевал», «Эльбрус», «Орджоникидзе» вызывали в ставке Гитлера восторг, то сейчас их никто и слышать не хотел. Какой уж тут Клухор, когда советские войска, закончившие разгром армии Паулюса, устремились к Ростову, угрожая отрезать всю группу Клейста, в то время насчитывавшую ни много ни мало — 760 тысяч солдат и офицеров.

Это понимали и в гитлеровской ставке. Военный адъютант Гитлера майор Энгель в те дни записывал в своем дневнике:

«22 декабря 1942 года. У нас глубокая депрессия...

29 декабря. Возбужденная дискуссия между фюрером и Цейтцлером, которому помогает Иодль [4]. После начального сопротивления фюрер соглашается, что надо отвести войска на узкий Кубанский плацдарм, что даст возможность спасти кавказскую группировку» [5].

Итак, не по своей доброй воле Гитлер решился отвести кавказскую группировку. Он ни за что не соглашался на это. Буквально в последний миг генштаб вырвал у него согласие на отход войск фон Клейста. Группа армий «А» была вынуждена отходить на Ростов, чтобы соединиться с основными силами группы армий «Дон», с трудом сдерживавшими советское наступление.

Однако советские войска наносили новые удары, и в результате через «ростовскую горловину» успела отойти лишь 1-я танковая армия генерал-полковника фон Макензена. А 17-я армия генерал-полковника Руоффа медленно откатывалась южнее, на Кубань и через Краснодар — на Таманский полуостров. У этой армии силы были немалые: согласно докладу Руоффа, к 9 февраля на Таманском полуострове (или Кубанском плацдарме, как его называли в штабах вермахта) находилось 400 тысяч человек, 25 тысяч автомашин, 110 000 лошадей [6]. По сведениям же генштаба сухопутных войск, там было до 500 000 человек.

Возвращение в Сталинград!

Какие планы связывало немецкое командование с Кубанским плацдармом? Об этом до сих пор идет спор. Опираясь на высказывания Гитлера и определенные документы, некоторые западные военные историки считают, что роль плацдарма состояла лишь в том, чтобы «передавать» войска другим, более угрожаемым участкам фронта. Ссылаются, например, на такой оперативный приказ главного командования сухопутных сил (ОКХ) от 13 марта 1943 года: «Группа армий должна понимать, что ее, хотя и требующая лишений, но основная задача состоит в том, чтобы предоставлять силы другим... Именно поэтому задача группы состоит в том, чтобы любой ценой удерживать позицию «Готенкопф» [7]и Крым».