Читаем Провал времени полностью

Теперь длинный, длинный, еще раз, опять длинный.

Справа и снизу.

Не напрягайся, не напрягайся.

Легче выбрасывай левую.

Бей в корпус!

Боксер. Черт! Когда начинается спад — катишься быстро… Болельщиков у меня в хорошее время было человек тридцать, теперь — семь… И хоть я работаю в фирме, хвастать мне особенно нечем… Эх, продержаться бы — и чемпионский титул мой, а?.. Безвестный… Все равно пятьдесят человек будут побиты… Без этой полсотни не бывать и чемпиону… Одна у меня мечта услыхать поздравления… А тут сплошь издевки…

Что-то рука набрякла. Плохо, плохо! Ухожу в глухую защиту… Во время вчерашнего массажа болела… Наверно, мышцы онемели… Да, начинаю выходить из игры… Плохо, очень плохо, когда у противника такой сильный удар… Если не прекращу боя, он меня изувечит… Все лицо разобьет, потом и на работу не выйдешь…

И правда. Как начнется спад — катишься быстро… Такой уж он — спорт… Все равно что болтаться на рваном парашюте… Хватайся за него для очистки совести или просто руки отпусти — разницы нет… Чемпион, говоришь?.. Если уж чемпион валится, он падает быстро!.. Быстрее других!.. Чемпион стоит на краю пропасти… Разве нет?.. Падать с той кручи или с этой — не все ли равно?.. В конце концов хочешь не хочешь, а свалишься… Противно…

Четвертый раунд. 2 минуты 16 секунд

Боксер. Где это я? Заснул, что ли? Вроде я на дне реки. Ага, над головой рыбы плавают…

Четыре? Чего — четыре?.. Голос тихий, ничего не пойму… Значит, я в нокдауне? Не исключено… Никак не продохну… Грудь болит… Ясно, это запах ринга… Ничего, ничего… Вроде — четыре?.. Спокойно — в запасе еще целых шесть секунд…

Я, наверно, перенапрягся… Что ни говори, а классный боксер, если ему не повезло, — лучший товар для продажи, верно?.. Отличный трамплин, чтобы подняться… Потому-то предложения так и сыплются… Разве я сам, когда был в зените, не приглядывался к таким боксерам?.. И этот, как бы лучше сказать… мой противник, когда я только стал классным боксером… Его теперь и не видно. Сошел небось…

Ладно, может, попробую потихоньку подняться?..

Нет, полежу чуть-чуть. Четыре вроде? Торопиться нечего — еще целых шесть секунд. Захочу подняться, сразу встану. Обопрусь на правый локоть, вытяну правую ногу, рывком перенесу центр тяжести на левое колено — и порядок.

Красота какая… Говорят, небесная голубизна. И правда небо голубое… Но откуда здесь небо?.. Дыра в потолке, что ли?.. Тоска… Потолок какой-то… Ладно… Не мое это дело.

Все, встаю! Буду отступать и бить в левую бровь. У него там до сих пор ссадина. Четвертым раундом все и кончится… Единственный нокдаун ерунда… Все, встаю! Опираюсь на правый локоть… вытягиваю правую ногу… Рывок — переношу центр тяжести на левое колено…

Чудно… Раздвоился я, что ли?.. Поднимаюсь я?.. Куда делся ринг?.. Душно… Душно. Что случилось — ничего не пойму!

Вот оно что… Вот оно что, ясно!..

И ведь носки купил красные, новенькие — все равно не помогло… Да уж, тут ничего не поделаешь… В общем, против судьбы не попрешь… Четыре года и шесть месяцев, так?.. Снова вернусь к исходному пункту… И хорошо, вернусь и нажрусь до отвала… К черту тетрадь — буду жрать, пока не лопну… Курить буду, водку буду пить… Умну целую плитку соевой пастилы… Все, что недобрал, — доберу. Нет, хватит насиловать себя…

Ой, голова прямо разрывается!.. Черт, теперь дня три будет болеть — не заснешь… Гудит… Раскалывается… Прошу, прошу, да помогите же кто-нибудь…

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека журнала «Иностранная литература»

Похожие книги

Убить змееныша
Убить змееныша

«Русские не римляне, им хлеба и зрелищ много не нужно. Зато нужна великая цель, и мы ее дадим. А где цель, там и цепь… Если же всякий начнет печься о собственном счастье, то, что от России останется?» Пьеса «Убить Змееныша» закрывает тему XVII века в проекте Бориса Акунина «История Российского государства» и заставляет задуматься о развилках российской истории, о том, что все и всегда могло получиться иначе. Пьеса стала частью нового спектакля-триптиха РАМТ «Последние дни» в постановке Алексея Бородина, где сходятся не только герои, но и авторы, разминувшиеся в веках: Александр Пушкин рассказывает историю «Медного всадника» и сам попадает в поле зрения Михаила Булгакова. А из XXI столетия Борис Акунин наблюдает за юным царевичем Петром: «…И ничего не будет. Ничего, о чем мечтали… Ни флота. Ни побед. Ни окна в Европу. Ни правильной столицы на морском берегу. Ни империи. Не быть России великой…»

Борис Акунин

Драматургия / Стихи и поэзия