Провалившийся в прошлое

Решив самый первоочередной вопрос, он принялся составлять перспективный план строительства Дмитрограда и начал эту работу с перепланировки собственного дома, которому какое-то время предстояло послужить в качестве общаги для семейных студентов. Ему и Тане следовало перебраться на третий этаж, к дому пристроить большой холл с лестничным маршем, ведущим наверх, а в центральных комнатах на каждом этаже устроить кухни, совмещённые со столовыми. В комнатах по периметру также требовалось сделать перепланировку, прорубить в стенах новые окна, а для этого нужно изготовить оконное стекло. Для этого были нужны чугунные валы и олово для стола охлаждения стеклянных листов. Всё сырьё он мог найти на галечниках поблизости, и если прогноз Шашембы на осень окажется верным, то два с половиной месяца они имели, а при наличии стольких рабочих рук это чуть ли не целая вечность. Главное – грамотно расставить людей, определить для них фронт работы и приставить к такому делу, с которым они точно справятся. Что же, в Африке Митяй научился в том числе и этому, ведь они сами построили себе военный городок. Пусть и палаточный, зато грамотно организованный. Ещё Митяю захотелось построить баню и хорошо попариться.

Раньше он считал, что париться в бане – это терять добрых три часа, а теперь она стала весьма важным объектом. Впрочем, каждый объект, какой ни возьми, являлся важным. Тот же новый кожевенно-меховой цех и второй холодный склад для продуктов, а вместе с ними множество других мануфактур, ведь не станешь же устраивать стеклодувную мастерскую в кузнице.

И снова Митяй был вынужден огорчённо вздохнуть. Прошло целых три года, а он сделал так мало. Всё бы ничего, да вот только обстоятельства заставляли пошевеливаться, и обстоятельства эти имели весьма свирепый облик чёрных даргов. Честно говоря, послушав, что рассказывали о них Денго и его охотники, он просто обомлел. До этого дня Митяй считал, что люди в каменном веке были настроены весьма миролюбиво по отношению друг к другу, и, судя по рассказам того же Денго, Каньши и Тани, так оно в этих краях и было до прихода с юга чёрных даргов. Изучая историю каменного века, Митяй почему-то вынес стойкое убеждение, что до тех пор, пока на Земле царил матриархат, люди не воевали друг с другом. Похоже, что именно так оно и было.

Матриархат опирался на ведловство, в котором были особенно сильны некоторые женщины, большие матери каждого племени. Потом их постепенно согнули в бараний рог, и ведловство в эпоху бронзы, а потом железа сменила грубая сила, но перед этим ведлы подрубили сук, на котором сидели, – истребили всех крупных животных. Охота сделалась куда более трудоёмким занятием, появилась каста охотников-воинов во главе с самым здоровенным и бесбашенным обломом, и понеслась душа по кочкам, первобытно-общинный строй быстро переродился в рабовладельческий везде, где не было холодных, долгих зим, и пипл начал воевать. В основном для того, чтобы воины могли поработить соседей и заставить их вкалывать на себя. О разведении рабов они поначалу вряд ли думали. Вот так и зародилась грубая маскулинная цивилизации. Из-за грубейших ошибок, допущенных ведлами-хранительницами во время матриархата, складывавшегося минимум сто пятьдесят тысяч лет, о котором почему-то никто не говорит как о золотом веке человечества. Феминная цивилизация крякнулась и ничего после себя не оставила. Всего за каких-то паршивых пять тысяч лет всё пошло псу под хвост, и всякого рода придурки стали говорить, что человеку, дескать, присуще поведение хищника. «Идиоты! – порой хотелось заорать Митяю. – Где вы видели, чтобы одна стая волков шла войной на другую?! Или стая мартышек. Или косяк селёдки. Когда становится нечего жрать, они не нападают друг на друга, а разбегаются в разные стороны и ищут, где бы чего пожрать! Лишь немногие животные, вроде павианов, в период бескормицы сражаются за хлебные территории, но сразу добреют, когда начинается период большой жрачки».

Стайные животные тем и характерны, что стаи имеют обыкновение в сытые, ужористые годы увеличиваться, а в голодные и тощие распадаться на более мелкие, или, наоборот, всё зависит от вида животных и того, являются они хищниками или травоядными. Кому как удобнее, так тот и выживает, а потому в волчьей стае может быть и двадцать волков, и двести. Исключений крайне мало. Даже махайроды, эти форменные пираты каменного века, имеют стаи различной численности от пяти до пятнадцати особей. Нет, животным в дикой природе не свойственно то, что некоторые гуманисты – от слова «гумно» – определяют как инстинкт хищника и животную агрессию. В природе самцы сражаются с самцами только за самку во время гона или течки. Ещё коты могут сожрать всех своих котят, если кошка не сумела их надёжно спрятать от папаши. Заранее уничтожают конкурентов, чтобы не потерять охотничью территорию. Жестокость природы в мире хищников заключается в одном: если ты состарился, сломал ногу или заболел, то тебя обязательно сожрут, но не сородичи, а те, кого ты раньше не замечал в упор.