Провалившийся в прошлое

С кирпичами Митяй не промахнулся, они, по крайней мере, не растрескались и вскоре превратились в отличный кирпичсырец и из негото он и сложил печь для обжига кирпича емкостью на четыре кубометра. Большего ему пока что и не требовалось. Он обложил ее неиспользованным горбылем и целых три дня днем и ночью сжигал в ней все дрова, которых у него накопилось немало. В конечном итоге печь с полуцилиндрическим сводом, сложенная на глиняном растворе, отлично прокалилась и при этом не покосилась и, самое главное, не развалилась, а стало быть ему можно было начать новый этап работ по благоустройству своей жизни в каменном веке. Да, теперь Митяй мог смело приступать к обжигу кирпича, а затем и извести, но первым делом он соорудил самый примитивный гончарный круг наделал больших, узкогорлых, цилиндрических горшковбидонов на полтора ведра каждый. Первые три десятка горшков он обжег самым варварским способом, установив их на полуметровый слой дров и переложив чурками. К его неописуемой радости, накрылись медным тазом только четыре горшка и пока сохли остальные, он целую неделю собирал с поверхности воды нефть и сливал ее в закопченные и страшные, как чума, горшки. Остальные горшки он уже обжигал по новому, используя для этого нефть, которая, хорошенько отстоявших, прекрасно горела в выточенной им на токарном станке жидкотопливной форсунке.

Собранная с поверхности воды, с помощью самой обычной доски и деревянного ящика с хорошо подогнанными стенками, нефть оказалась довольно светлой и Митяй быстро понял, почему. До слияния Тухи с Пшехой, все тяжелые фракции нефти, похоже, так или иначе опускались на дно реки. Нырять в реку, чтобы проверить это, у него не было никакого желания, но в первый же день он выяснил, что рыбы в Тухе нет и что на водопой к ней никто не подходит. Правда, еще до впадения в Пшеху воды этой речки очищались естественным образом настолько, что нефтяная пленка становилась совсем тонкой, но ему чтото не хотелось ловить рыбу ниже по течению. Сколько всего нефти выливалось в Туху, он не подсчитывал, но к середине августа набрал ее двести пятьдесят горшков или полные пять тонн, но в чистом виде, после того, как нефть, а точнее нечто вроде густой соляры, отстоялась, получилось немного меньше трех тонн. Вытекало же ее, скорее всего, гораздо больше. Зато это позволило ему обжечь довольно почти четыре тысячи штук кирпичей и примерно три с половиной тонны негашеной извести. Найдя подходящее местечко неподалеку от Пшехи, Митяй выкопал яму, обложил ее горбылем, засыпал в нее известь и залил водой. Шипела она знатно.

Перекрыв яму горбылем, он на следующий же день запер двери и уехал на Асфальтовую Гору, хотя даже не надеялся до нее добраться, ведь ему нужно было както переехать через Туху, а потом еще через куда более полноводный Пшиш. Митяй все же добрался до места всего за полдня и без какихлибо особых проблем. Туха, оказывается, в своем верхнем течении текла в трех километрах от ледника, к которому он подъехал вплотную, а потому ее, как и Голышку, питали добрых три десятка ручьев. Поэтому за ним она была довольно мелководной, а Пшиш и в каменном веке не представлял из себя ничего грозного, хотя и был намного полноводнее, но в районе будущего Хадыженска он нашел удобный брод легко его переехал. Все правильно, ведь он поехал туда на «Шишиге», а не на какомто там «Рейнджровере», которому даже и не снилась такая проходимость. Приехав на место и побродив три дня по территории этого, еще не существующего даже в проекте, поселка, а все это время шел дождь, он нашелтаки выходы асфальта на поверхность и занялся раскопками. Асфальта там оказалось немного, но это для промышленных разработок, а так, по расчетам Митяя, ему этого добра точно хватит на семь жизней. Наколупав добрых пять тонн асфальта и найдя жилу шикарного плотного песчаника, он вернулся к родной землянке и на следующий день, дождь как раз закончился, принялся обжигать четыре больших лотка для разогревания асфальта.