Провалившийся в прошлое

Ружье Митяй снял с плеча только тогда, когда завел бензопилу, хотя и прекрасно понимал, что «Техасская резня бензопилой» в эпоху солютре, да, еще против махайродов, не прокатит, но надеялся, что тем не понравится, вопервых, дикий визг и рычание бензопилы, а, вовторых, вонь выхлопных газов. Сосны он начал валить с самого края, не оченьто выбирая, а, точнее, стал пилить ту, которая росла к машине ближе всех. Сосенка вымахала не хилая, метров под тридцать высотой, а у комля имела в толщину добрых полтора обхвата, но самое главное, таких сосен здесь росло под сотню штук, они стояли тесным строем и потому тянулись вверх и были почти без сучье. В общем мачтовый лес, да, и только. С первой сосной Митяй возился полчаса, пока дерево не рухнуло на землю вершиной к машине. Немного передохнув, он направился к вершине и быстро ее не только обкарнал, но и заскладировал в сторонке излишки, чтобы не мешались под ногами, порезав все ветки на небольшие куски, которые мог поднять без особой натуги. Когда на пологом склоне холма остался лежать ровный карандаш, длиной в двадцать пять метром, он зацепил его тросом, завел двигатель и без особого напряга вытащил лебедкой к тому месту, где решил построить для начала просторный и прочный сарай. До вечера он успел свалить, очистить от сучьев, вытащить наверх и распилить на бревна длиной в восемь метров, еще четыре сосны и ухайдакался в хлам.

Сил у Митяя хватило только на то, что нагреть два ведра воды, искупаться и поужинать, после чего он сразу же завалился спать. На четвертый день своего пребывания в каменном веке он свалил еще пять сосен, затем, на пятый, уже семь и только на шестой день выпилил бензопилой из комля самой большой сосны толстенную доску длиной в пять метров и шириной в метр, остругал ее электрорубанком и в полдень, незадолго до обеда, вырезал на ней дату своего появления здесь - понедельник, двадцать пятое июня, вот только вместо года он вырезал стамеской четыре ноля и потом прибавил, через запятую, еще шесть прожитых им в далеком прошлом дней. Разобравшись с календарем, он принялся пилить самые толстые бревна на доски, пусть грубые и неказистые, толщиной в пять, шесть сантиметров, зато прочные и через два дня построил себе без единого гвоздя, используя для соединения досок деревянные штифты, отверстия для которых он сверлил мощной, здоровенной электродрелью с толстым сверлом, может быть и неказистый, но прочный односкатный сарай под склад, навес под мастерскую и большой верстак, после чего, наконец, собрал мотоцикл, приделал к нему волокушу и перетаскал в сарай весь свой драгоценный хабар. Наконец Митяй мог спать в будке совершенно спокойно. Сосны он напилил с большим запасом и теперь ему требовалось дерево попрочнее. Поэтому он сел в машину и отправился в большой лес, до которого от холма было километра четыре. Ближе к его новому месту жительства росли высоченные сосны, но за ними начинался смешанный лес.

Митяй поехал вдоль Тухи, от нее до леса было с полкилометра, и вскоре высмотрел рядом с опушкой высокий, стройный дуб. Менее, чем через час дуб лежал на земле и он распилил его сначала на бревна длиной в четыре метра, а затем и на широкие доски толщиной в пятнадцать сантиметров и в три захода перевез нужную ему твердую древесину в столярку. Прекрасно зная, что копать землянку будет адовой работой, он решил упростить себе задачу. На следующий день, после сытного и плотного завтрака, доев последние мамкины пироги с форелью, он закатил «Ижика» под навес и принялся мастерить себе средства малой механизации, а именно, примитивный дубовый плуг, чтобы рыхлить землю с помощью мотоцикла, с его малыми оборотами и отличным крутящим моментом, да, еще понизив обороты переставив звездочки, это будет не сложно, главное тут, конечно, не переусердствовать. Пахал же на нем в молодости его батя участок земли, самовольно прирезанный к даче и ничего, мотоцикл остался жив. Митяй лишь пожалел о том, что не взял с собой еще и универсальный мотоблок с кучей навесного инструмента, но он ему в горах и на фиг не был нужен, а ведь пригодился бы. Всенепременно пригодился, но, увы, он остался в двадцать первом веке. Помимо дубового плугарыхлытеля, лемех которого он оббил трехмиллиметровым железом от мангала, он изготовил еще и метровой ширины лопату, чтобы превратить своего «Ижика» в минибульдозер, и сколотил прочный ящик, чтобы, нагрузив его камнями, усилить сцепление заднего колеса с почвой, а также тележку, чтобы вывозить плодородную почву туда, где будет удобнее всего разбить впоследствии огород и поле.