Провалившийся в прошлое

- А это тебя в дар дух какойто другой реки попросил послать комуто еще, Митяй? - И тут же сказала - Тогда ты должен взять с собой круп, фасоли и масла, чтобы тот дух не обиделся.

- Обязательно возьму. - Согласился и добавил - Будешь разговаривать с духом, скажи ему, чтобы он передал большой матери Шашембе такие слова - Дмитрий Олегович, это мое полное имя, Таня, мало того, что мужик с руками, так еще и не с пустой головой. Он умеет врачевать болезни и исцелять раны, нанесенные зверями охотникам. Так что если что ежели когонибудь носорог боднет и охотник не помрет сразу, пусть перевяжут раны и немедленно несут его ко мне. Я постараюсь помочь.

В тот же день, после обеда, Митяй принялся готовить Шишигу к новому рейсу за солью, но его обуревали смутные предчувствия и потому он первым делом привлек к себе на помощь Таню, запалил горн и принялся катать стальные, трехмиллиметровые пластины и уголки. Работали они очень напряженно и вскоре он принялся сваривать каркас нового, цельнометаллического понтона с выемками для отклонения передних колес, изза чего на целых четыре дня отложил выезд. Первый рейс за солью показал, что в степи есть где разгуляться и найти такое место, где Шишига проедет даже с навесным понтоном, а потому и изготовил новый. Заодно он оббил металлом борта будки и изготовил новую стальную дверцу на заднюю часть будки, сняв с Шишиги все прежние деревянные обвесы. В итоге к паспортному весу автомобиля добавилось всего семьсот пятьдесят килограммов, зато теперь вездеход мог сходу въезжать в реки. Новый понтон уже не уменьшал клиренса и был разбит на отдельные герметичные отсеки и к тому же был замкнут сзади дополнительным поплавком метровой ширины со скосом для выезда. Понтон приходилось надевать на Шишигу, как юбку, заезжая на специальную эстакаду, зато он сделался намного надежнее и удобнее. Митяй позаботился даже о такой нужной вещи, как фальшборт.

Пятого сентября, вручив Тане спиннинг и велев наловить побольше лососей и, главное, заложить на лед всю икру, Митяй загрузил в Шишигу подарки, некоторые из них, замотав в рогожу, даже пришлось сложить на боковых поплавках понтона, обнял девушку и отважно съехал в воды Марии. Вот теперь он уже точно ничего не боялся. Каждый шов понтона Митяй пропаян бронзой снаружи и изнутри, сталь он пустил на понтон прочную и проверка каменным копьем показала, что на этот раз дарги фиг ее пробьют. Он быстро доплыл до будущего Белореченска, поднял гребное колесо, запер заднюю дверцу, перебрался по самому краю понтона в кабину, в нем была специально сделана выемка для открытия дверей, и помчался вперед на скорости в шестьдесят пять километров в час по уже проложенной один раз колее. Шишига летела по степи, как песня, хотя и была нагружена добрыми четырьмя с половинами тоннами груза. Ну, с таким низким центром тяжести она уже не могла перевернуться. Больше всего Митяя радовало в каменном веке то, что ездить ему приходилось в основном по траве, лишь изредка выезжая на гальку, а потому резина практически не изнашивалась и ее точно хватит надолго. Остаться без машины он не боялся, так как всегда сможет перейти на волов и лошадей, но очень этого не хотел.

Наконец у Митяя появилась возможность подумать о некоторых новых откровениях Тани. Когда он узнал, что Шашемба, завязав какойто узел, сделала ее стерильной, то, как сын врачагинеколога, его мать работала в роддоме, чуть не упал в обморок, настолько это звучало фантастично. Он жил с Таней уже несколько месяцев, к той регулярно приходили в критические дни красные, пусть и всего на полтора, два дня, но она упрямо не залетала и вот, наконец, выяснилось, почему. Митяй, услышав о таких делах, теперь раз в десять больше хотел наладить продуктивный контакт с Шашембой, вооружить ее новыми знаниями, а заодно постараться изучить все техники ведловства. А еще он, случайно ли? Узнал от Тани, та проболталась об этом както в постели, что Шашемба довольно молодая женщина, ей нет еще и тридцати, и, кажется, приходится ведле родной теткой, что тоже неплохо. При живой старшей сестре и матери, Шашемба должна быть очень могущественной ведлой, чтобы занять в племени должность большой матери и потому Митяй стремился встретиться с ней как можно скорее. Он уже представлял себе, как раскрутится в каменном веке и какое классное царство построит на Северном Кавказе, собрав под свое крыло все местные народы, если сможет стать здесь главным ведлуном или ведлаком. Да, именно о ведловстве Митяй думал все чаще и чаще, порой рисуя в своем воображении совершенно фантастические картины этого самого ведловства и наделяя его самыми настоящими магическими возможностями, делающими человека невероятно могущественным творцом и преобразователем природы.