Провалившийся в прошлое

Наступило двенадцатое декабря нулевого года. В этот день Митяю исполнилось ровно двадцать семь лет и они отмечали его втроём, он, Крафт и беспечный пофигист Гоша. Все трое по этому поводу выпили за его здоровье и дальнейшие успехи. Попугай Гоша склевал кусочек печенья, на которое Митяй, капнул коньяка и весело зачирикал, Крафт в мгновение ока сгрыз три куска сахара, опять-таки с коньяком, а сам именинник лихо накатил три стопки французского коньяка «Курвуазье», двенадцать бутылок которого он взял на кордон, чтобы побаловать себя время от времени. Прихватил он с собой и две коробки водки, но выпил за всё это время только одну бутылку. До самых холодов Митяй вкалывал, как каторжник, но за всё это время только и успел сделать, что: построить себе землянку, отгородиться от леса почти четырёхкилометровой длины стеной из брёвен, соорудить пункт нефтедобычи, построить довольно неплохой керамический цех и маленький нефтяной заводик, полностью обеспечивший его бензином, керосином и соляркой, причём он даже не знал, куда их теперь девать и потому попросту время от времени сжигал излишки нефти в керамических горшках, которые расставил по периметру. Вот только бензин ему было некуда девать, ведь покупатели на него в этих краях не скоро объявятся, а топить им было опасно, Но Митяй и здесь нашел выход, стал смешивать его со светлой мазутой и сжигать в печи для обжига, в которой он чуть ли не ежедневно обжигал если не горшки, то кирпичи.

В принципе уже одного этого должно было хватить, чтобы отпугнуть хищную живность от своих владений. До Нового года Митяй решил посачковать. Покончив с самыми тяжкими трудами ещё неделю назад, он пару раз съездил на охоту в лесостепь и завалил большерого оленя, а также трёх здоровенных свиней, чем обеспечил себя мясом до самой весны. Все четыре шкуры он тщательно отмездрил, заложил в четыре больших, керамических бочки и залил, собранной ещё с лета, с момента появления на свет первых горшков, своей собственной мочой. Никаких других дубильных средств для выделки кожи и меха у него не было и не предвиделось в ближайшем будущем, пока он не найдёт в галечниках пиролюзита. Взяв себе отпуск, Митяй отнюдь не бездельничал и первым делом занялся тем, что устроил генеральную ревизию на своём складе. Во всех трёх помещениях землянки у него имелось электрическое освещение, а поскольку он сам, лично купил целую сотню энергосберегающих ламп, зимой ведь с кордона за покупками не спустишься, о которых говорили, что их срок службы составляет не менее двадцати пяти лет, то без света не сидел. У него имелось по два ремкомплекта к каждому из генераторов, да, и просты они были, до безобразия, даром что японские, так что за них Митяй не очень-то волновался.

Ревизию он начал с того, что достал большой фанерный ящик с кормом для попугайчика и принялся, зёрнышко за зёрнышком, перебирать его на столе. В результате он получил следующий фуражно-крупяной ассортимент: семена пшеницы, это раз, семена овса, это два, семена проса, это три, семена еще какого-то злака, неизвестные ему, похоже, что всё-таки ржи, это четыре, кажется, семена ячменя, это пять, подсолнечника, шесть, а также семена льна, семь. Для земледелия уже вполне хватало. Однако, у него ещё имелась с собой гречневая крупа в количестве двух мешков, авось хоть какое-нибудь зёрнышко, да, прорастёт, мешок фасоли, белой и красной, эта с гарантией прорастёт, двадцать пакетов чечевицы, Митяй и сам не понимал, за каким чёртом согласился её взять, поскольку ни разу не пробовал этого зверя, и мешок гороха, тот тоже мог прорасти. Вот уж точно, что прорасти никак не могло, так это ни мука, ни манка, ни макароны, ни сахар, песок и кусковой. Правда, он взял с собой добрых три десятка разных сортов семян овощей, кукурузы и прочей зелени, которую родители выращивали на даче, и даже семена цветов, а также шесть мешков картошки и два мешка топинамбура. Топинамбур и весь чеснок он уже посеял под зиму, так что за них особенно не переживал. Весной они обязательно взойдут.