Провалившийся в прошлое

Весь конец ноября и декабрь он много времени проводил в кузнице. Соорудил себе в помощь самый простой механический молот с кривошипно-шатунным механизмом, приводившимся в движение мотоциклом, и ковал всякую всячину из железа, по большей части топоры, ножи и наконечники для копий, чтобы весной сесть в «Шишигу» и поехать на поиск людей, найти и выменять себе хотя бы завалящую подругу. Ещё и поэтому Митяй взялся за своё любимое дело – изготовление украшений и ювелирных изделий для будущей дамы сердца. Токарный и сверлильный станок, а также фефку и небольшой компрессор, он брал с собой в горы специально для этого. Правда, после того, как он привёл бы кордон в полный порядок, к нему должна была перебраться из Апшеронска одна его хорошая знакомая. Теперь эта девушка сделалась для Митяя недоступной, хотячка у него всё усиливалась и усиливалась, а потому ему приходилось не сладко. Однако, во второй половине декабря у него появилась новая забота, если и вовсе не напасть и он на какое-то время забыл о бабах. Впрочем, в той ситуации, с которой он столкнулся, обо всём, что угодно забудешь, причём надолго. Если хочешь жить.

Нет, он, конечно, был в куда более выгодном положении, чем даже высаженная на льдину полярная экспедиция. У полярников припасов было не в пример больше, чем у него, но они-то дрейфовали на льдине там, где постоянно стоял жуткий колотун. Зато Митяй находился в одном из самых прекрасных мест всего Северного Кавказа, в Апшеронском районе Краснодарского края и чего только у него тут не было помимо четырёх времён года. К тому же он тоже ведь ехал на зимовье, причём на целых четыре года, с кордона-то надолго не уедешь, с него мигом сопрут всё, что только можно, а потому хорошо затарился самым разным полезным хабаром. На льдине, как не крутись, ничего не выкрутишь, кроме дырки во льду, а вот в его владениях чего только нету. Поэтому Митяй, не привыкший сидеть сиднем и играть в карманный бильярд, стремился сделать как можно больше. Это превратилось для него, словно бы в какое-то спортивное состязание, но подспудно он мечтал о подруге на всю оставшуюся жизнь, причём о верной, а потому хотел превратить свой большой дом в полную чашу. Не то чтобы Митяй считал женщин примитивными существами, но полагал, что нормальная баба, без тараканов в голове, никогда в жизни не сбежит от доброго и ласкового мужика, руки у которого растут из плеч, а не из задницы. Он и на охоту ездил только потому, чтобы хорошенько затариться мехами и обрядить в них подругу, если ему с этим делом повезёт.

Правда, охотничий сезон у Митяя выдался очень коротким, в январе морозы быстро загнали его в дом, но всё те же морозы накрепко сковали льдом Митяйку, Нефтянку и Марию, а потому охота сама пришла в его латифундию. Когда Митяй в первый раз увидел утром с крыши наблюдательной башни, что его скотный двор окружила стая волков, то не на шутку разозлился. Более того, с десяток волков пытались прорыть крышу его склада с мясом и рыбой, отчего он невольно подумал: – «Да, не имей я наблюдательной башни и пойди сейчас в гости к свинухам, и мне, и Крафту точно пришел бы конец.» Он спустился вниз, зашел на вещевой склад, достал из оружейного шкафа карабин «Тигр-9» с оптическим прицелом и принялся снаряжать патронами магазины. Вставляя в магазины патроны, Митяй злорадно улыбался. Волков он не любил, как и махайродов. Очень уж они напоминали ему сомалийских пиратов, а тех он просто ненавидел. К «Тигру» у него было пять ящиков патронов, Ашот Вартанович так и сказал ему: – «Дмитрий, бери «Тигр», это та же самая эсвэдэшка, только калибра девять и три десятых миллиметра. Браконьеры ведь только тех егерей и боятся, которые «Тиграми» вооружены. Им ты любой ихний джип мигом, с одного выстрела остановишь. И патронов тоже бери побольше. Главное, чтобы ты отвадил их с моего кордона навсегда.» Ну, волки это те же браконьеры.