Провалившийся в прошлое

– А грести вёслами им что, в лом? В крайнем случае можешь отдать им тот канат, который я перебросил через Митяйку. Тогда они будут натягивать его через реку и перебираться по нему.

Девушка, кивнув, снова принялась убеждать, что охотники её племени далеко и что они здесь никогда не охотятся и всякое такое, но Митяй лишь кивал и сноровисто выпалывал сорняки. Они возились на огороде до обеда, а потом отправились в мастерскую. Между мастерской и литейкой он ещё ранней весной соорудил большой навес, под ним смастерил хотя и примитивную, но вполне приличную пилораму. Её приводило в движение большое водяное колесо и пять стальных пил запросто распускали на доски даже дубовые брёвна, правда, пилы после двух, трёх брёвен нужно было точить заново, зубья весьма заметно тупились. Ну, на этот раз ему были нужны в основном пихтовые доски, лёгкие, почти снежно-белого цвета, чтобы изготовить из них два понтона. Лодку для охотников он решил построить длиной в пятнадцать метров без учёта носового скоса, которому он всё же решил придать треугольную форму и шириной в пять, с бортами высотой в два с половиной метра, с прочной палубой, вместительным трюмом под ней, большой крытой надстройкой над ней и шестью огромными, но довольно лёгкими колёсами диаметром в три метра, дубовыми, со спицами и стальным ободом с шипами, стальными же мощными полуосями диаметром в сорок пять миллиметров и длинной в метр, уходящими внутрь корпуса в самой нижней его части, над днищем, бронзовыми втулками, практически точно такую же, как лодка Ижика, и мотоцикл, и вездеход благодаря Тане обрели собственные имена, как, впрочем, все имеющиеся в наличии бензопилы и дизель-генераторы.

В первый же день они начали работать ударными темпами и на этот раз Таня относилась к мужской работе очень серьёзно и делала всё, что он ей поручал, на совесть и очень старательно. Митяй тщательно прятал улыбку, прекрасно понимая, что именно за этим девушку и послала к нему большая мать Шашемба, причём явно девушку не из числа рядовых членов племени. Ещё в прошлом году Митяй изготовил из карагача, хорошенько распарил и изготовил два с лишним десятка мощных заготовок для луков длиной немного меньше человеческого роста, наточил из очень прочной и плотной древесины граба на токарном станке целых пять с половиной сотен прочных, тяжелых, веретенообразных стрел длиной в метр сорок, отлил для них из стали гранёные охотничьи наконечники с втулками, но без зацепов, чтобы было легко выдернуть из тела животного. Оперение он делал из кожи спиртовой выделки и горячего прессования, пропитанной гудроном, вставлял в крестообразный распил на конце стрелы и заливал мастикой, сваренной на базе столярного клея с добавлением олифы, гудрона, канифоли и глины, после чего ещё и набивал на них стальные бандажи. Некоторые наконечники он делал гарпунного типа, а на конце устанавливал стальное кольцо, чтобы привязывать её к прочной верёвки, для охоты на крупную рыбу.

Луки, проваренные в мастике и потому водостойкие и очень прочные, получились у него хотя и довольно тяжелыми, зато на диво тугими и мощными. Они спокойно посылали двухсотграммовую стрелу на двести, двести тридцать метров, но убойная сила стрелы у них была всё же максимум сто двадцать метров, а максимальная эффективность и того меньше, метров семьдесят пять, но зато на этом расстоянии стрела спокойно пробивала сосновую доску толщиной в три сантиметра. Луки и стрелы, которые Митяй довёл до ума где-то через месяц после появления в его доме доисторической охотницы, привели ту в неописуемый восторг. Таня выпросила у него один лук, два десятка стрел и, как это не удивительно, тренировалась в стрельбе, а не просила немедленно пойти на охоту. И слава Богу. Митяй оказался совершенно никудышным стрелком из лука и его точно не приняли бы в эльфы ни при каких обстоятельствах, даже если бы на них напали злые урукхаи и решалась их судьба. Всего Митяй намеревался порадовать новым оружием максимум двадцать четыре охотника, но он даже не представлял себе, сколько людей в племени Танши. Во всяком случае в ту колёсную, восьмивёсельную лодку с домом, смело могло влезть и больше народа, все сорок, а то и шестьдесят человек. Она ведь была по сути двухэтажная, с просторной надстройкой на палубе.