Проверяя Сенатора (ЛП)

персоны в ФБР, обыскивают место на наличие этих самых устройств и взрывчатых

веществ.

Возвращается официант с напитком Джекса и моим, а также с привычной запечатанной и

охлажденной бутылкой «Серый Гусь» [Прим. пер. Grey Goose («Серый Гусь») – бренд

французской водки премиум класса] и охлажденными стаканами. Официант аккуратно

наливает в два стакана, поставив один перед Президентом, а второй перед Уорнер.

Агент подходит к столу.

– Все чисто, мистер Президент.

Норт кивает, поднимая свой бокал и окидывая взглядом сидящих за столом,

останавливаясь на мне.

– Неплохое представление вы устроили на прошлой неделе. Жаль, что вы и ваша саба с

недавних пор находитесь под пристальным вниманием. Вы будете сегодня в клубе?

– Нет. – Я встречаюсь с его взглядом, прикрытым тяжелыми веками; его глубоко

посаженные глаза смотрят в мои через стол. У этого человека есть право на частный

просмотр моих действий в качестве Дома. Я тянул до последнего, стараясь отклонять

предложение Джекса касаемо вечера среды и появившись в Доме с Кса прошлым

субботним утром, пока там никого не было. Если бы он был кем–то другим и моя саба

была кем–то другой, я бы поднял свой бокал и поболтал бы с ним. Выбрал бы время.

Пообедал бы, обсудил бы делишки на Холме и ушел бы восвояси. Но он хочет наблюдать

за нами с Кса – делать то, о чем я понятия не имею. Сомневаюсь, что это честная игра.

– Жаль, – замечает Норт.

Уорнер сидит рядом с ним и Джекс устроивший этот нелепый обед, прекрасно знает при

каких п*ц обстоятельствах мы с ней растались. На сколько кругов ада я спустился и куда

это привело?

– Очевидно, что вы инициировали эту встречу, – отвечаю я, поднимая свой бокал. –

Скажите мне, что это значит?

– Вы. И эта ваша саба. – Норт изгибает бровь, затем без промедления опрокидывает свой

напиток. – У меня есть предложение.

– Какое? – Сжав челюсть, я остаюсь на своем месте, обдумывая варианты. Так

называемый козырь из рукава выкинут на стол и теперь стоит вопрос не являюсь ли тем

единственным человеком, который сидит и ждет, когда будет выброшен следующий

козырь.

– От которого нельзя отказаться. – Это все, что он произносит.

Его откровенность ничто, но. Он прославился политической жестокостью, приравненной к

мастерской. Холодной. Ледяной. Норт из Детройта. Окончил Вест–Пойнт. Участвовал в

войне в Персидском заливе. Имеет репутацию человека, который одним ударом слева мог

в свое время вырубить противника. Мы принадлежим одной партии. Он женат, имеет

двоих детей и уже пять внуков.

– Подпиши это, – говорит он и вынимает из кармана сложенный листок бумаги. Он

пододвигает его через стол ко мне.

– Подпишу в случае, если это не имеет ничего общего с Вашим предыдущим

предложением. Нет, спасибо, – отвечаю я.

– Не имеет. – Он разворачивает салфетку, не поднимая на меня глаз.

В прошлую среду, он предложил мне карт–бланш, одноразовая сделка Белого дома, где он

поддержит меня, как Президент, если я позволю моей сабе отсосать ему. Он хотел ее,

стоящей на коленях перед всем клубом в главном вестибюле.

Я отказался от его предложения. Это был второй раз, когда мы общались с ним. Сегодня –

третий раз, и очевидно, он не принимает «нет» в качестве ответа. Другие мои партнеры

подпрыгивали бы от возможности продемонстрировать свои таланты. Быть под

пристальными взглядами – вот единственная причина ради которой мы открыли Дом. Но

что касается Кса – это совсем другое дело. Сегодняшний обед – это полностью еб*е

продолжение его предложения – но которого именно?

Я открываю бумагу и читаю Соглашение о неразглашении. Я не впечатлен.

– И что же это Соглашение о неразглашении включает в себя?

– Стоун, это... мне необходимы ваши услуги. Я привык к посредничеству в сделках, –

признается он и я качаю головой.

– У меня ничего нет, что я могу Вам предложить.

– Уверен, что есть.

Мысль о нем, сидящем в комнате, по другую сторону стеклянной стены и теоретически

наблюдающего за Кса... бам, бам, бам, стучит в моей голове подобно наковальне. Громко

колотится. Громко. Намного громче.

Такое ощущение, будто весь мир замедлил свое движение. Моя грудная клетка сжимается.

Вспышка ярости обвивается вокруг меня, словно колючая проволока.

– Я собираюсь получить то, что я хочу, – огрызается он.

– Ваше мнение, – отвечаю я, и этот острый, как нож страх, просачивается, скользя словно

змея, прорезает мглу и каждая жилка каждого мускула в моем теле сжимается. Я сжимаю

пальцы в кулак. Пальцы впиваются в ладонь и я поворачиваюсь.

Официант возвращается к столу, широко улыбаясь, и спрашивает:

– Могу я принять Ваш заказ?

Одновременно, Джекс наклоняется, протягивая мне ручку и шепчет. Низким. Сдержанным

голосом.

– Не. Спеши.

Сжав челюсть, я коротко киваю. Ничего больше. Ему повезло, что я не надрал ему задницу

и не ушел. Но моя мать воспитывала далеко не глупого сына. Лидер свободного мира, если